Я молчал, ждал, что она скажет еще. Но продолжения не последовало.
– И это все? – Я почувствовал облегчение, проблемы не существовало. – Я ее арестую в один момент, она и не сообразит, в чем дело.
– Я не хочу, чтобы она попала в тюрьму.
– Почему? – Облегчение исчезло. Я снова испытывал злость. Если она еще будет тянуть, я просто возьму ее силой.
– Потому что она будет болтать.
– Не будет. Я лишу ее этой возможности.
– Нет, будет. То, что она может сказать, так или иначе обнаружится, а я именно этого не хочу.
– А какая тебе разница, если это неправда?
– Ты что, дурак? – В ее голосе появилась резкая нота. – Разумеется, это правда. Поэтому-то я ее и боюсь.
– А что ей известно про тебя?
– Чтобы помочь мне, совсем необязательно это знать.
– Что же, по-твоему, я должен сделать?
Я спросил это автоматически, испытывая лишь волнение и ни о чем не думая, как вдруг понял. Заряд попал в точку. Я почувствовал реакцию. Так реагирует преступник, когда судья читает слова: '...приговаривается к смертной казни'. Теперь я знал, что испытывает подсудимый, стоя перед судьей в черной мантии.
Должно быть, на моем лице отразились все эти переживания. Она чуть приметно улыбнулась.
– Что же, по-твоему, я должен сделать? – Я услышал, что почти кричу, и мне стало стыдно. Нельзя показывать свой страх.
Она не сводила с меня глаз и улыбалась.
– Что? – повторил я.
Но я уже знал.
Она улыбалась.
– Нет, – стараясь говорить твердо, сказал я. – Ни за что.
Она продолжала смотреть на меня. Ее лицо было по-прежнему непроницаемо-спокойным, и я понял, что впервые вижу его по-настоящему.
– Ни за что.
– Ты сказал: 'Все что угодно'.
– Но не это.
– Она злая женщина.
– Нет.
– Мир станет без нее лучше.
– Меня мало волнует мир.
– Боишься?
– Не боюсь. Но попасть на электрический стул у меня нет никакого желания.
Ее лицо выразило отвращение.
– Герой! Отважный воин! Извините меня, полковник, но я думала, что ради меня вы готовы на любой подвиг. Прошу меня извинить.
– Ради тебя я готов ее арестовать.
– Скажите, какой храбрец! Он ее арестует ради меня. При помощи пистолета и полицейского знака. Он не боится арестовать старую женщину. Он это сделает ради меня. Какой герой!
Ее слова разили меня как пули.
Я чувствовал, что терпение мое иссякает.
– Послушай, я солдат и полицейский. Но это еще не значит, что я убийца.
Она посмотрела на меня.
– Отвезите-ка меня домой.
Черта с два, подумал я. Губернатор Ада Даллас, вы заслужили, чтобы вас изнасиловали по всем правилам.
– Ничего не выйдет, – спокойно возразила она, наверное, прочитав на лице мои мысли. – Попробуй, и я тебя убью.
Я расхохотался.
– Думаешь, не сумею? – тем же ровным тоном спросила она.
