к одной семье, только делает картину совершеннее, — закончил он тем непререкаемым тоном, перед которым она всегда пасовала в прошлом. — Мы все знаем, что происходит в семье, и любим друг друга. Нам всем хорошо вместе. Мы радуемся нашим встречам. Сегодня мы наблюдали еще одно подтверждение этого, когда здесь были Шерилин и Грэхем. Когда мы с тобой поженимся, это будет естественное развитие событий.
— Естественное… — саркастически повторила она, чтобы скрыть смятение. — Ты считаешь естественным жениться на женщине старше тебя не только годами? У меня такой жизненный опыт, а ты совсем молодой человек… Уверяю тебя, сама мысль об этом противоестественна. Я состарюсь гораздо раньше тебя. Будь реалистом, Зак! Двадцативосьмилетнему мужчине нужна молодая, энергичная жена, которая отдаст ему лучшие годы своей жизни. Молодая обладает роскошью времени, она может носить и воспитывать детей.
За ее доводами последовало молчание.
— Мои лучшие годы ушли! — выпалила Мишель, стараясь вызвать его реакцию. — Ты и я не можем быть парой. Мы весна и осень. Два несовпадающих периода. Я всегда буду сознавать, что время нагоняет меня. А тебе будет отвратительна разница в возрасте, когда я начну стареть…
— Ты все сказала?
Тон у него такой, будто он отец, а она — раскапризничавшийся ребенок.
— Ты не слышал ни слова из того, что я говорила, — нахмурилась она.
— Напротив, я точно знаю, как работает твой разум. Я могу предсказать каждое слово, прежде чем ты его произнесешь. Как я сказал несколько минут назад, тебе надо подумать.
— Я забочусь о тебе, Зак, — возмущенно возразила она. — Я не хочу быть причиной еще больших огорчений. Попросив меня быть твоей сиделкой, ты только увеличил свои мучения.
— Я жил с ними годами. Могу справиться с ними и сейчас.
— Боюсь, что я не могу, — при этих словах она вздрогнула. Ветер с океана приносил прохладу. Она потерла руки, чтобы согреться. — Завтра я позвоню в медицинскую службу Риверсайда и попрошу найти для меня новую работу.
— Если это то, что, по-твоему, надо сделать, звони.
С каменным безразличием на лице он вошел в дом, оставив ее корчиться в муках. Она проводила его взглядом, пока он не исчез за дверью.
Если бы Зак оставил на террасе мину, она не нанесла бы такой ущерб. Взрыв мины означал бы лишь физическое уничтожение. Сейчас разруха была в душе.
Она сама во всем виновата! Пятнадцать лет назад она дала обещание ранимому подростку. И не вспоминала о дальнейшем развитии этого разговора. А он тогда так нуждался в утешении!
Зак был оригинальным мыслителем. Очаровательным. В любой ситуации он находил забавные стороны. Тогда он учился в колледже на первом курсе, а ей его компания нравилась больше, чем те парни, с которыми она встречалась. Он обладал качеством благодарного слушателя, одной из многих черт, которых так не хватало мужчинам, пытавшимся иметь с ней какие-то отношения.
Потом она встретила Роба. Человека старшего по возрасту, привлекательного, вполне подходящего для нее. Роб — врач-педиатр, весьма авторитетный в больнице, где она работала.
Одного из его пациентов, одиннадцатилетнего мальчика, катавшегося на скейтборде и сломавшего руку и ногу, перевели в ортопедическое отделение. Ей назначили три ночные смены подряд. Роб делал обход своих больных и остановился, чтобы посмотреть мальчика. Поговорил с Мишель. Пришел на следующую ночь. Затем на следующую. С каждым визитом оставался все дольше и дольше.
Первый раз Мишель встретила мужчину, обладавшего такими же качествами, какими обладал ее отец. Оказалось, что и Роб, удивительный человек, заботливый, преданный своей профессии, недавно пережил горькую потерю. Умерла его бабушка, которая вырастила его.
После двух недель свиданий Мишель пригласила его домой на обед.
Роб умел разговаривать с детьми и моментально наладил отношения с тринадцатилетней Линетт. Мишель быстро поняла, что брат с уважением и одобрением отнесся к Робу. У нее даже мелькнула мысль, что Грэхем тоже почувствовал в Робе те качества, которые они оба любили в отце.
В тот уикенд Зак случайно оказался дома, что бывало редко. Он вел себя с Робом так же, как и с любым гостем. Проявил вежливый интерес.
На следующий день Зак предложил ей пойти с ним поплавать к его другу Карлу. Она отказалась, объяснив, что Роб в любую минуту может заехать за ней.
Сейчас она вспомнила тот эпизод. После ее отказа вроде бы наступило тяжелое молчание. Потом Зак схватил свое пляжное полотенце и, не сказав ни слова, ушел из дома. Но тогда ее слишком интересовал Роб, чтобы обращать внимание на подростка.
Через шесть недель они с Робом обручились, и началась суета. Свадьба в церкви, традиционное белое свадебное платье — все, как положено.
Мишель попросила Линетт и двух других девушек быть подружками невесты. Гэйл, ее лучшая подруга, выступала в роли главной подружки, а Ренди, кузен Роба, участвовал в церемонии как шафер. Грэхем отдавал сестру замуж, то есть вел к алтарю.
Зака она не видела с того уикенда, когда отказалась пойти с ним плавать. Во время свадебной церемонии он сидел рядом с сестрой. Потом помогал ей принимать гостей в патио за церковью.
Когда пришло время уезжать в свадебное путешествие, Зак подошел к Мишель и поцеловал в щеку.
— Надеюсь, ты будешь счастлива.
Это все, что он ей сказал тогда.
С тех пор прошло пять долгих лет…
Мишель смотрела на океан. Волны выстраивали ряды и снова разбегались. Зак все эти годы любил ее. И молчал.
Слова, которые он сказал тогда, сейчас приобрели совершенно другое значение.
Им надо поговорить!
Она убрала со стола бокал и сдвинула стеклянные двери. Зак оставил музыку. Она выключила ее и принялась убирать кухню.
И, только переделав все дела и собравшись с мыслями, Мишель направилась к нему в спальню. Она вошла и обнаружила, что он уже принял душ, надел только нижнюю часть пижамы и лег в постель. За два дня ссадины и синяки почти исчезли. А пятно, оставшееся от повязки, уменьшилось. Со временем и шрама не будет видно.
Подготовка ко сну превратилась в рутину. Он автоматически прижал подушку к груди и начал кашлять. Больной и медсестра-сиделка. Постороннему наблюдателю и в голову бы не пришло, какой разговор произошел между этими людьми часом раньше.
Потом она измерила кровяное давление, послушала легкие и села на край кровати.
— Зак? — Она взяла его правую руку в свою. В этот момент она видела того подростка, с которым дружила годы назад. От прилива нежности к нему ее глаза потемнели. — У меня было достаточно времени, чтобы переварить все, что ты сказал на террасе. Ты удивил меня, и я ляпнула первое, что пришло в голову. Не сомневайся, я не собираюсь бросать тебя, пока доктор не скажет, что ты можешь вернуться к нормальной жизни. Ты не любишь меня, — продолжила она. — Боюсь, что в тот период твоей жизни, когда ты так нуждался в защите, я стала в твоих глазах чем-то важным, но далеким от реальности. Теперь положение изменилось. Роба нет. Ты жалеешь меня, потому что я одинока. Ты хочешь опекать и радовать меня. Ты всегда был для меня целым миром. Когда ты попросил меня быть твоей сиделкой, я так обрадовалась, что свободна и могу помочь тебе. И не только потому, что я хотела окружить тебя заботой, в какой ты нуждался, а и потому, что я скучала по тебе. — Она поцеловала кончики его пальцев и отпустила его руку. — Хорошо, что ты обо всем рассказал мне сегодня. Меня это так тронуло, даже невозможно выразить словами. Уверена, что и для тебя это стало разрядкой. Теперь мы можем оставить прошлое позади и двигаться дальше как друзья. И вместе, и каждый отдельно.
— Ты всегда, Мишель, будешь моим лучшим другом.
— А ты моим, — призналась она.
Такие интимные признания должны бы происходить между ней и Робом. Но как только он обнаружил,
