прелестницей не откажусь. Подождем, как танец кончится... А что это за бочонок отплясывает рядом с ней?
- Ггаф Безухов. Столь же богат, как и толст. Масон, толстовец. Наташе весьма благоволит. Если что, дело будешь иметь с ним.
- При таких-то габаритах - ему ли быть дуэлянтом! - усмехнулся Ржевский.
Пока они перекидывались шутками, танец кончился.
Давыдов представил Ржевского Наташе Ростовой и оставил их наедине.
Опять заиграла музыка.
- Вас можно? - игриво осведомился поручик, обняв Наташу за талию.
Она положила руку ему на плечо.
- Можно.
- А может, сперва потанцуем?
И они закружились в вальсе.
- Обожаю этот танец, - щебетала Наташа. - У меня от него всегда кружится голова. И вообще я очень люблю танцевать. А вы, поручик?
- Вальсировать с вами - одно удовольствие. Вы превосходно танцуете.
Она зарделась.
- Вы находите? Это меня Андрей Болконский научил.
Ржевский слегка нахмурился.
- Ваш учитель танцев?
- Нет, мой жених.
Заметив, как помрачнел поручик, Наташа быстро исправилась:
- Бывший. Бывший жених. Вы не подумайте ничего такого. Мы с ним только целовались.
Она засмеялась.
- Иногда мне кажется, что мы, женщины, только и рождены для того, чтобы танцевать.
- Ну-у, положим, не только для этого, - зашевелил усами поручик.
- Раскрою вам свой маленький секрет. Я ношу на груди медальон с Дюпором.
- Это еще что за птица?
- Вы не слыхали об этом знаменитом французском танцоре?! Ах, как он порхает! какие у него ноги! Красивые, стройные-престройные... Они изображены на медальоне.
- Его ноги?!
- Да.
- И вы носите их на себе? Эти ноги?
- Ну да. А что?
- Да так, ничего.
'Черт побери, - подумал поручик, - отдал бы все на свете, лишь бы поменяться местами с этим французишкой!'
- Вы тоже замечательный партнер, поручик, - сказала Наташа. - У вас, должно быть, большая практика? Я слышала про вас столько пикантных историй... Правда, я ничему не верю... Но вы, наверное, и цыганочку можете?
- Цыганочку-то? Могу, конечно.
- А барыню?
- Запросто!
- А Данилу Купора?
- Это еще что за педик?
Наташа густо покраснела.
- Данила Купор - это такой старинный английский танец.
- А-а, пардон, так вы спрашивали о танцах? Нет, танец сей отплясывать не приходилось.
Музыка смолкла. Но следующий тур они опять танцевали вместе. И это снова был вальс.
- Ой, поручик! - вздрогнула Наташа. - Ваша рука оказалась у меня на попе.
- Не беспокойтесь, сударыня, меня это нисколько не смущает.
- Вы не могли бы поднять?
- Уже!
- Как 'уже', когда ваша рука на том же месте!
- Ах, вот вы о чем... Извольте-с.
- Поручик, зачем вы гладите меня по спине?
- Пытаюсь найти ваши груди, сударыня.
- Но ведь они у меня спереди.
- Там я уже искал-с.
- Ах, Ржевский, вы просто несносны! Теперь я не удивляюсь слухам, что у царицы Елизаветы от вас дочка.
- Враки! От меня могут рождаться только гусары.
- А вы вообще любите детей?
- Ну-у, не сказал бы. Но сам процесс обожаю.
- О боже, каков ответ! Неужели всё это правда, что про вас рассказывают?
- А что такое?
- У вас действительно было очень много женщин?
- Целый батальон.
- Но вы хоть кого-нибудь из них любили?
- А как же-с. Бывало, с одной и той же барышней спал и по второму разу, и даже по третьему.
- Ах, я не об этом! Любили ль вы когда-нибудь по-особенному, нежно, пылко, страстно?.. Я не могу подобрать нужного слова...
- Рачком-с?
- Я имею в виду не гастрономию, а чистую любовь.
- После баньки-с?
- Вдохновенную, как музыка!
- А как же, сударыня! На рояле. Чертовски скользкий инструмент!
У Наташи закружилась голова. Но Ржевский не дал ей упасть.
- Я займусь вашим воспитанием, поручик, - заявила она, собравшись с мыслями. - И не спорьте. Вы - такой дикий, потому что ни одна женщина не сумела по-настоящему понять вашу мятущуюся душу.
- Наташенька, сделайте одолжение.
- Перестаньте целовать меня в шею! В вальсе нет такого па.
- Я придумал его специально для вас.
- Какой вы, право, выдумщик!
Сидевшие у колонн старушки глазели по сторонам, оживленно обсуждая танцующих. Пара Ржевского с Наташей Ростовой была в центре всеобщего внимания.
- Знаете, дорогуша, - говорила княгиня Фамустовская, обращаясь к баронессе Мильфугер, - когда графиня Спесивцева разорилась, она была вынуждена продать часть своей мебели. К ней заявился купец. Ему понравился атласный диван. 'Простите, - говорит графиня. - Этот диван не продается. Он дорог мне как память'.
- Charmant!
- Погодите восхищаться, дорогуша, вы не дослушали. Купец приглядел обеденный стол. 'О нет, - возразила графиня. - Этот стол тоже дорог мне как память'. Купец потерял терпение: 'Ну хотя бы продайте мне люстру!' А графиня в ответ: 'Ах, миленький, простите, но поручик Ржевский был таким фантазером!'
Докончив рассказ, княгиня Фамустовская скрипуче рассмеялась. Баронесса Мильфугер осталась при своем постном лице.
- Разве поручик Ржевский умер? - спросила она, приготовившись разрыдаться.
- Что вы, дорогуша! Вон же он танцует с молодой Ростовой.
- Ох, милая моя, вы меня так напугали. За эту минуту я просто поседела.
- Что-то я этого не заметила, - съязвила княгиня, бросив взгляд на ее парик.
Неподалеку от них престарелая маркиза де Капри, дрожа всем телом, прошепелявила на ухо своей подруге-генеральше:
- О, ma chere, как бы я хотела заиметь поручика Ржевского себе в любовники.
- Но позвольте, мать моя, вы же едва держитесь на ногах.
- Да, но лежать-то я еще могу!
И обе дамы радостно захихикали.
После третьего тура Ржевский попытался увести Наташу из зала. Он хотел подыскать укромное местечко, где можно было бы выпустить на волю клокочущую в нем страсть.
Но тут вдруг публика вокруг зашевелилась, заволновалась, все забегали, засуетились, и поручик потерял Наташу в толпе.
- Какого черта! - в сердцах воскликнул Ржевский.
На него зашикали.
- Царь-батюшка наш приехал! - раздались голоса. - Сюда идет! Вот он! Слава государю! Слава!
Глава 5
Царские забавы
Толпа расступилась. Музыканты с воодушевлением заиграли полонез.
И в зал вошел царь Александр I.
Государь шествовал впереди своей свиты под руку с хозяйкой бала, кланяясь направо и налево. За ними следовали хозяин с Нарышкиной - любовницей Александра. Поскольку исполняемый полонез имел слова, которые были всем известны, хозяйка бала, чтобы польстить царю, громко пропела: 'Александр, Елизавета, восхищаете вы нас!'
Царь вспыхнул и, взяв ее за ухо, крикнул на весь зал:
- Отныне, княгиня, извольте петь: 'Александр, Александр, восхищаете вы нас!' Понятно? Александр - два раза. И никаких елизавет!
- Слушаюсь, ваше величество, - пролепетала Коневская и старательно пропела: - Александр, Александр, восхищаете вы нас.
- Благодарю, я польщен.
Отпустив ей ухо, государь непринужденно улыбнулся шедшему позади Коневскому и подмигнул Нарышкиной. Вокруг начали образовываться пары, и все принялись танцевать польский.
Царь танцевал сразу с пятью дамами. Но вскоре ему это надоело. Он три раза громко хлопнул в ладоши, и музыка тотчас смолкла.
Александр обвел глазами публику.
- Какие скучные у вас рожи, дамы и господа! - сказал он по-французски, и не было в зале человека, который бы его не понял. - Придется вас развеселить. Будемте играть в 'козла'!
В ту же секунду какой-то коротконогий вельможа со всех ног бросился к царю, с подхалимской улыбкой протягивая ему колоду карт.
- Осмелюсь предложить вашему величеству составить из меня компанию.
- Вот козел! - засмеялся Александр, показывая на него пальцем.
Вокруг, словно по команде, раздался подобострастный хохот.
- Может, вашему величеству угодно в домино? - заискивающе спросил толстопузый генерал, выступив вперед. И погремел коробкой с костяшками, которую держал в руке.
- Два козла! - радостно воскликнул царь. - Не хочу я ни карт, ни домино.
Он поставил обоих подхалимов на некотором расстоянии друг от друга - так, что один смотрел в зад другому и заставил их согнуть спины в глубоком поклоне. После чего, разбежавшись, перепрыгнул сперва через первого, а потом через второго.
Раздались аплодисменты и возгласы восхищения. Император с торжествующей улыбкой оглядел толпу и сделал царственный жест рукой:
- Прошу, дамы и господа! Приступайте. Эй, музыканты, контрданс!
Зазвучала озорная легкая музыка. И все стали играть в 'козла'. Зал наполнился визгом, смехом. Дамы прыгали наряду с господами и, путаясь в своих пышных платьях, то и дело валились на пол, увлекая за собой кавалеров. Самые смекалистые из дам быстро сообразили, что гораздо удобнее подставляться, нежели прыгать, и вот уже 'коз' в зале стало куда больше, чем 'козлов'.
Поручик Ржевский с удовольствием участвовал во всеобщем веселии, по ходу игры не забывая тискать барышень, целовать им ручки и задирать подол.
- Какие чудесные забавы, дорогуша, - говорила княгиня Фамустовская баронессе Мильфугер. Старушки сидели в уголке, с восторгом следя через свои лорнеты за играющими. - Ах, где ты, моя молодость?
- Мы оставили ее в
