Она, конечно, услышала скрытую досаду, но только опустила ресницы и улыбнулась. Тон, которым был задан вопрос, наводил ее совсем на другие мысли… В глазах Питера вспыхнуло желание, такое откровенное и сильное, что Ада не могла не отреагировать на этот мужской призыв. Сердце в ее груди застучало как безумное, а ноги так ослабели, что она не могла сдвинуться с места.
– Питер… – прошептала Ада.
– Я знаю, знаю…
Он тихо засмеялся и, наклонившись, нежно поцеловал Аду в шею. Она вздохнула, закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Всей своей сутью Ада ощутила неодолимую силу, мужскую мощь Питера. А он, обнимая это хрупкое создание, чувствовал себя ее повелителем.
– Ты сводишь меня с ума, – шептал он, проникнув под легкую, почти прозрачную ткань блузки и расстегивая бюстгальтер.
Но этого оказалось слишком мало, блузка все равно мешала. И Питер, не теряя времени, снял ее с Ады и отбросил в сторону.
– Питер…
– Не надо ничего говорить. Молчи.
– Но мы не можем сейчас… Луиза и дети ждут.
– Пусть подождут.
– Но они могут вернуться.
– Я закрою дверь.
Руки Питера становились все настойчивей, и Ада, слабея, уже готова была уступить.
– Ты не знаешь Луизу, она не оставит нас в покое.
– Мы повесим табличку «Не беспокоить», и твоя Луиза все поймет.
– В этом все и дело…
– Забудь о ней!.. – В голосе Питера послышалось нетерпение. – Пусть она катится к черту, твоя подруга. У нас с тобой важное дело…
Жгучее желание пьянило обоих, словно терпкое вино. Это было странно, удивительно… и прекрасно. Еще вчера они ничего не знали друг о друге, а сегодня…
– Ты самая прекрасная женщина на свете, – Питер целовал Аду с все возрастающим пылом. – Ах, если бы не дети… Все было бы просто чудесно!
Эта на первый взгляд невинная фраза в один миг разрушила ее иллюзии. Вся страсть Ады мгновенно испарилась. Неужели Луиза все-таки права?
– Сейчас же откажись от своих слов! – прошептала Ада в отчаянии. – Ты так не думаешь!
Только через минуту он осознал, что допустил промах, и понял, что Ада вышла из любовной игры.
– Что ты имеешь в виду?
– Возьми назад свои слова насчет детей…
– Хочешь, чтобы я лгал? – резко отстранился Питер. – Ты желаешь услышать, что твои дети мне дороже жизни? Но это не так, дорогая. Ты требуешь невозможного. Я не хочу обманывать тебя. Поэтому давай прекратим наш бессмысленный спор. Сказать по правде, если бы не этот вздор, я был бы чертовски счастлив.
Ада стала молча одеваться.
– За все надо платить, – жестко сказала она.
– Кому, как не мне, это знать. Но ты не назвала свою цену.
– Ты разве никогда ничего не покупал?
Питер не ответил. Он подошел к столику, чтобы взять свой портфель.
– Ты все собрала? Ничего не забыла? Похоже, мы сюда больше не вернемся.
Ада не стала пререкаться. Взяв сумку, она утвердительно кивнула.
– Я готова. Впрочем, ты мне так и не сказал, куда мы едем.
– В провинцию, – после короткой паузы ответил он. – Скоро сама увидишь мое поместье.
– Поместье… – повторила она заворожено, не веря своим ушам. – Какое прекрасное место, чтобы растить детей!
Он нахмурился, и его ответ прозвучал очень сдержанно:
– Вынужден, в данном случае, с тобой согласиться, потому что сам я вырос в городе. Но все же попрошу не строить далеко идущих планов. – Он настежь распахнул дверь и, немного замешкавшись, повернулся к Аде. – Небольшое предостережение. Я сделаю все, что необходимо, чтобы этот брак принес нам обоим пользу. Но не жди от меня того, чего я тебе дать не могу.
– Ты имеешь в виду любви?
– Любовь – это иллюзия, – холодно ответил Питер. – По мере того как наши иллюзии покидают нас, время добродушно заменяет их другими. И, как бы ты ни старалась сделать иллюзию реальностью, из этого ничего не выйдет. Как говорится, одной иллюзией меньше – одной морщиной больше. Так-то, моя дорогая…
