Драконья погода

думала, все погибли! Тебя не было в деревне, когда напали драконы?

Арлиан покачал головой. У него дрогнул голос, когда нахлынули воспоминания о том страшном дне. Он не говорил о гибели своей семьи вот уже много лет — с тех пор как умер Хэтет. Кое-кто из рудокопов начинал над ним потешаться, когда Арлиан говорил о прошлом. Они отказывались верить в то, что он видел драконов и остался в живых. Некоторые из них даже считали, что он никогда не был свободен, да и вообще не знал своих родителей. Поэтому, чтобы не слышать насмешек, Арлиан перестал вспоминать свое детство и жизнь в Обсидиане.

Но Конфетка знала о нападении драконов, даже слышала название его родной деревни. И сказала, что с тех пор прошло семь лет.

Семь лет на руднике. Значит, ему сейчас восемнадцать?

— Я спрятался в подвале, — сказал он.

— И остался в живых? Драконы тебя не заметили? Как здорово!

Арлиан посмотрел на нее, увидел искреннюю радость и интерес и понял, что Конфетка намного моложе, чем он сначала подумал, наверное, не старше его самого — совсем девочка.

— А как же ты сюда попал? — спросила она. — Что ты все это время делал?

— Я был… работал на руднике под названием Глубокий Шурф, — ответил он, не считая необходимым упоминать о том, что находился там не по собственной воле.

Впрочем, Конфетка скорее всего знала, что на рудниках работают рабы, но Арлиан не хотел говорить об этом первым.

— Значит, вот почему ты такой бледный там, где нет солнечных ожогов, — догадалась она.

Арлиан кивнул.

— Но ты решил оттуда уйти?

— И пришел сюда, — снова кивнув, сказал Арлиан.

— В Вестгард? Зачем?

— А чем здесь хуже, чем в другом месте? — пожав плечами, ответил он вопросом на вопрос.

— Наверное, ничем, — с сомнением произнесла Конфетка.

— Тебе тут не нравится?

Она насмешливо фыркнула.

— О, разумеется, я просто обожаю свою работу! Выполнять дурацкие прихоти мужчин, которые платят за то, чтобы их ублажали…

— Значит, ты здесь не по собственной воле?

Неожиданно Арлиан почувствовал, как теплое чувство удовлетворения исчезло без следа. Он сел на кровати и посмотрел на девушку.

— Нет, конечно! — сердито проговорила она и отодвинулась от него. — Мы все рабыни. Разве ты не заметил этого? — Она подняла ногу и показала ему на обрубок.

— А что случилось с твоими ногами? — задал Арлиан дурацкий вопрос, прекрасно понимая, что произошло.

— Хозяева не хотели, чтобы мы убежали, — с горечью в голосе пояснила Конфетка, — и отрубили нам ступни. Будь мы свободны, они не смогли бы этого сделать. Теперь я никуда не денусь от клиента, какими бы ужасными ни оказались его требования. Я вообще не могу убежать. Да и зарабатывать на жизнь я теперь в состоянии только одним способом. Вот что со мной произошло.

— Мне очень жаль, — проговорил Арлиан, понимая, как глупо звучат его слова. Все сжалось у него внутри.

Кто-то совершенно сознательно изуродовал эту красивую девушку! Разве можно так ужасно поступать с другим человеком?

«В мире нет справедливости», — сказал Кровавая Рука, вот еще одно подтверждение его словам.

— Извини, что я причинил тебе боль, — проговорил Арлиан. — Если хочешь, я уйду.

— Ты мне не причинил никакой боли, — ответила Конфетка. — Просто ты ничего не знал — хотя мне трудно себе представить, что кто-то может быть таким наивным.

— Я провел под землей семь лет, — печально пояснил Арлиан. — Наверное, я многого не понимаю.

Конфетка кивнула.

— Ты был рудокопом?

— Рабом, — ответил Арлиан. — Как и ты. Только если бы нам отрубили ноги, мы не могли бы добывать руду, поэтому нас держали глубоко под землей, где мы не видели солнца и забыли, что такое свежий ветер. Нас там было больше двух десятков.

Собственные слова эхом отозвались у него в сознании — «не видели солнца и забыли, что такое свежий ветер». Ветер оказался злым и холодным, но Арлиан все равно радовался ему.

— Ты сбежал? — спросила Конфетка.

Арлиан кивнул.

Неожиданно она все поняла.

— Так вот почему ты босиком, да еще без куртки!

— Я убежал всего несколько дней назад, — снова кивнув, проговорил Арлиан. — Ты первое живое существо, с которым я разговариваю после того, как ушел из рудника.

— Ну, ты со мной не только разговаривал, — заявила Конфетка и улыбнулась.

— Ты первая женщина, которую я увидел с тех пор, как семь лет назад умерла моя мать, — извиняющимся голосом проговорил Арлиан.

Конфетка от удивления раскрыла рот, затем снова ухмыльнулась и соблазнительно потянулась.

— Надеюсь, тебе нравится то, что ты видишь, — проворковала она.

— Зачем ты меня позвала? — спросил спустя несколько секунд Арлиан.

— Каприз, — ответила Конфетка. — Захотелось глотнуть свежего воздуха. Мой последний клиент отвратительно вонял и поливал себя духами, чтобы заглушить запах. Когда я открыла окно и заметила, как ты на меня глазеешь, то позвала тебя, чтобы ты мог разглядеть меня получше. Хозяева твердят, что нас могут видеть только те клиенты, что платят деньги, поэтому я всегда стараюсь себя показывать — когда у меня появляется возможность. — Конфетка пожала плечами. — Кроме того, мне стало любопытно — по улицам не часто бродят грязные оборванные незнакомцы. Стража их не пускает.

Арлиану вдруг снова стало холодно.

— Стража? — переспросил он.

— Ну разумеется, лорды и леди держат стражников во всех городах, окружающих Мэнфорт, чтобы те поддерживали порядок и охраняли их имущество. Тебе повезло, что тебя не схватили.

— Ой! — выдохнул Арлиан и посмотрел на окно, которое, к его великой радости, было плотно закрыто.

— Не волнуйся, — успокоила его Конфетка. — Я спрячу тебя. У меня есть шкаф или можешь забраться под кровать. А потом мы приведем тебя в порядок, и ты станешь похож на благопристойного горожанина. Стражники не обратят на тебя никакого внимания.

— А зачем тебе… мы?

Конфетка весело заулыбалась.

— Ну конечно же, мы, — сказала она. — Я уверена, что мои подруги с удовольствием с тобой познакомятся.

Неожиданно раздался стук в дверь.

— Десять минут! — услышал Арлиан женский голос.

— Фу, клиент, — проворчала Конфетка. — Помоги мне привести все в порядок. А потом, боюсь, придется тебе отправиться в шкаф.

Арлиан удивленно на нее таращился.

— Ты…

Но Конфетка его не слушала, придирчиво оглядывая комнату.

— Совсем неплохо, — проговорила она наконец. — Лорда Дришина интересовала только я, моя