Как он специально ей крыльями махал… Интересовалась, не знаю ли я, что с ним сталось, не расстрелял ли его камарада Жусеп Эсталин по своей привычке? Я наврала с три короба, что заделался, бабушка, твой Мигелито аж маршалом авиации – жалко, что ли? Не понимает, что Россия большая, не все друг друга знают…
– Да она вообще ничего не понимает! Но хозяйство знает туго. Пойдёмте, господа, в кабинете уже всё готово…
– Романтичная какая бабушка попалась, – сказала Лидочка Теренсу. – Предсказание ведьмы! Три холма! Только как она название угадала? Дюк, не прячь сигару в карман! Опять ведь дыру прожжёшь!
В кабинете с раззолоченной и раскоряченной мебелью действительно было всё готово.
Сеньор Мендисабаль-и-Пердигуэрра продолжал махать руками, но уже остывал:
– Какая наглость! Вроде того, что они сами тоже того… что-то понимают в живописи! Да ни хрена они не понимают! И в своём деле тоже… того… Сами, говорю, разберёмся! Нам, того, советчиков хватает! Лучше надо смотреть, что на улицах делается! Как будто «Селтик» играть полуфинал приехал! На что тут смотреть?
Сеньор Понсиано гулко высморкался.
– На чём порешили-то? – спросил он.
Паблито глянул на него, потом на Лидочку, сконфузился и спрятал черноволосую грудь, застегнув гавайку.
– Сказал им, что, того… разобрался! Сказал, что это дед Балагер, пьяная рожа, там… это… на погрузчике в ворота въехал! Приволокли деда. Я ему, придурку, моргаю, киваю, того… Соглашайся, мол. До-олго моргал, пока до него это… Сообразил! Въехал! Хорошо ещё, что у него бельма действительно, того… Не проспался. Ну, того… поверили вроде. Лучше бы вы за городом лучше смотрели! А то понаехали эти… Да я это не про вас! Я это про мэра. Вот же скотина голубая!
Он ещё долго критиковал градоначальника, шефа полиции, тупых следаков и безмозглых искусствоведов с журналистами («Это не к вам, сеньор Теренсио»), и меньше всех у него выходил виноватым начальник охраны.
Только после того, как разлили по кружкам домашнюю мадеру, Паблито действительно успокоился и провозгласил тост за всё хорошее – за футбол, за живопись и лично за русскую артисту фермозу. Без люксембургской жены он мог себе позволить.
Артиста фермоза тем временем убеждалась, что кое-где тут рыбу действительно умеют готовить – деревянная дощечка перед ней быстро опустела.
– Это рыба-монах, – объяснил сеньор Понсиано. – Ещё на рассвете в море своему богу молилась. А это – кролик, тушённый с улитками…
– Терри, миленький, – негромко, но зловеще сказала Леди. – Не капай вином на рубашку. Мадера не отстирывается. Руки дырявые, так ещё и рот дырявый… Короля позоришь…
Лорд Фицморис хотел было вслух сказать, что мадера к рыбе вообще не подаётся, а домашней мадеры и вовсе не бывает, но сказал про себя.
Когда было выпито-поедено, сеньор Мендисабаль перешёл к делу:
– Друзья, вы, это… Просил бы вас не распространяться… Ни к чему это. Никто сюда не вломился. По официальной версии. Не засчитано. Но я ему… Он у меня… Он проглотит свои… И чужие… И ведь спёр не Шагала, не Сурбарана! Не этого, как его… Продемонстрировал класс! Я вот тоже того… Любил, это… Когда ведёшь с сухим счётом… И в верхний угол! Штанга! В смысле того… Мог бы и ещё заколотить, но жалею… Вот и мне так же…
– Не парься, Зайчик, – ласково сказала Леди. – Нешто мы не понимаем? Надо об этом забыть.
– Ну уж нет, – сказал Паблито и грохнул кулаком по столу. – Я найду! Кум, ты у меня землю будешь, это, грызть! Это кто-то из местных – или Джорди Ласточка, или того… молодой Жужоль! Больше это такое дело некому… Опозорить меня, того… в глазах…
– Точно, – робко поддакнул Давила. – Разберёмся. Но нашим гостям это уже не интересно. Главное – шедевры целы.
– Да я уж всё забыла, – сказала Лидочка. – Глупости какие… А теперь, Дюк, нам действительно пора! Пресс-конференция, доклад на секции… Сеньор Пабло, нам и в самом деле нужно идти. Спасибо, что спасли нас от голодной смерти. Всё было очень вкусно.
– А, это, ресторан? – вскинулся Паблито. – Сеньорита, вы ещё не ели по-настоящему! Я повезу вас в «Эль Булли», к Феррану…
– Посмотрим по обстоятельствам, – развела руками Леди. – До вечера, парни! Адэу!
Она подняла Дюка, бегло его осмотрела на предмет пятен и крошек, осталась довольна и потащила лорда к дверям.
– Правильно! – воскликнул Паблито. – Конференцию никто не отменял! Это… Из-за пустяков… А то разговоры пойдут…
– Я провожу! – вскочил сеньор Понсиано. Вот уж кого пятна и крошки нисколько не заботили.
Когда начальник охраны вернулся, богатый форвард уже сидел за чистым столом.
– Вот это, кум, – сказал он. – Мы не дети. Того. Оно не простая картинка была. Наши двери ведь не то что погрузчиком, а на танке… И то… Так не бывает, чтобы это… озорство. Сегодня картинку, завтра меня самого… туда… А! Это! – осенило его. – Там, наверное, на обороте что-то… Типа телефон или номер банковского счёта… Или ещё важнее…
– У русской фермозы? – не поверил Давила.
– Ну, есть же у неё этот… того… отец там или дед… Русские ведь очень богатые попадаются… Один меня приглашал на яхту – я тебе дам!
