То есть света и без того было мало – ночничок под плотным абажурчиком да индикаторы-неонки на стенных выключателях. Заткнулся негромкий «нью-эйдж» в динамиках, прекратилось гудение холодильника.
Темно и тихо стало, как двести лет назад.
– Опять кто-нибудь из проспихинских въехал на тракторе в будку трансформатора, – решил Дядька. – Сколько раз говорил Филимонычу – перекрой им дорогу, брёвна положи… Стой, а генератор? Там же у меня автоматика…
Дюк подскочил.
– Вон из дома! – закричал он. – Лида, беги! Анкл, дог, гоу эвэй!
Анкл удивлённо заругался, а дог среагировал немедленно – он из своего угла перемахнул через оттоманку, распахнул башкой дверь и выскочил во двор.
Люди были не так расторопны – Дядька ничего не понимал, герцог не мог решить, одеваться или не надо, Лидочка чем-то гремела наверху и выкрикивала нечленораздельные, но увесистые слова.
Дюк примерно помнил, где лестница, и довольно неудачно бросился спасать любимую – аж взвыл, споткнувшись о ступеньку. Любимая тоже оступилась с отвычки и состукала попкой с лестницы, опрокинув воздыхателя на столик с неубранной посудой. Столик только крякнул, посуда отозвалась вразнобой, Терри подхватил Лидочку на руки, чтобы поспешно эвакуировать, и оба врезались в Дядьку, неожиданно выказавшего стариковскую бестолковость.
На террасе было посветлее, но Дюк продолжал подталкивать Дядьку к выходу – дверь на крыльцо Чуня, понятно, не закрыл.
– Вы сумасшедшие! – кричала Леди, не желавшая лезть в ночной рубахе под дождь. – Подумаешь – свет погас! Поставь меня на место, наглец! Прими руки!
– Дорогая, свет ОПЯТЬ погас! СНОВА погас! – отвечал герцог.
– Чего паникуешь, крэйзи? – рявкнул Сергей Иванович. – Спокойно! Не война! Пить не умеете!
На дворе было не только сыро-темно, но и прохладно, поскольку во тьме цвела невидимая черёмуха. Где-то рычал и взлаивал столь же невидимый Чуня.
– Господи, кого он там гоняет? – сказал Дядька. – Уж не волка ли? Ну-ка…
Он отодвинул Терри и прильнувшую к тому Лидочку, вернулся на террасу.
– Чуня, ко мне! Терри, они его загрызут! – вопила Лидочка.
– Обосновать, что я есть пацан? – хладнокровно спросил герцог Блэкбери и шагнул с крыльца.
– Терри, назад! Сумасшедший! – На Лидочку было не угодить.
Внезапное сияние охватило долговязую фигуру лорда Фицмориса – то Дядька вернулся с лампой «летучая мышь» в одной руке и с ружьём в другой.
– Не стреляй, там Чуня! Там Терри! – завизжала художница.
– А в кого стрелять-то? – растерянно сказал Сергей Иванович.
У кирпичной ограды метались две тени – одна косматая, другая чёткая. Они почему-то кружились, норовя схватить то ли незримого противника, то ли друг дружку. Это выглядело, как ритуальный танец шамана в шкуре и обнажённого воина. Чуня грозно хрипел, герцог выкрикивал нечто непонятное – может быть, боевой клич Маккормиков. Дядька водил стволом туда-сюда.
– Да ну, волк, – сказал Дядька. – Чикался бы он с волком…
Сергей Иванович поднял лампу повыше, зато ствол опустил.
Внезапно Терри выпрямился, покачнулся и грохнулся навзничь. Лидочке показалось на мгновение, что лорд был в чёрных зеркальных очках. Чуня перестал кружиться, застыл, прыгнул и пропал из круга света. Слышно было, как он сквозь кусты ломится за дом. Вскрикнуло и зазвенело, рассыпаясь, стекло.
– Они убили Терри! Сволочи! – закричала Лидочка и бросилась с крыльца. Плиты, покрывавшие двор, были мокрые и шершавые.
– Стой, дура! – гаркнул Турков и устремился за ней.
Леди уже сидела на плитах, держа на коленях голову кавалера в нелепом рыжем причесоне. Она раскачивалась, как Рахиль, потерявшая детей своих.
– Спокойно, деушка, – сказал Сергей Иванович. – Может, он ещё живой…
Дядька аккуратно положил ружьё на скамейку, исчез, лязгнули двери гаража, щёлкнула дверца машины, свет галогенных фар пролился на племянницу и лежащего гостя.
Хозяин разбойничьего замка подошёл, присел, прикоснулся длинными умелыми пальцами к шее герцога.
– В обмороке он, – сказал Дядька через некоторое время. – Нежный парень! Хотя и лихой. Цени. Редко бывает. Ха, в чём у него морда-то? То ли кисель, то ли студень… Воняет…
– Живой? – повеселела Леди. – А это… Я знаю! Тогда, в музее… Лапами!
В кустах снова затрещало, и Турков потянулся было к скамейке, но это всего лишь воротился Чуня. Вид у йорка-переростка был виноватый.
– Лиса? – укоризненно спросил Дядька. – Упустил, охотничек? Из-за простой лисы… Три взрослых человека… Ах, в какое время мы живём! Я-то боялся, что Синеоков ниндзю выписал! Да таких ниндзей…
– Дядька, он живой, живой! – плакала Лидочка.
