Такое уже было перед открытием Америки, только народу на свете жило поменьше. Слишком слабым был ручеёк переселенцев, и те, кто не сумел или не захотел в Новый Свет, со страшной силой принялись резать друг друга и занимаются этим с краткими перерывами до сих пор. Людям стало некуда мечтать. Крылья и жабры так и не выросли. Ни в небо, ни в море ходу нет. И вот, наконец, замаячило нечто, чего можно достичь при жизни. Нет, даже не свет обозначился в конце тоннеля, а просто ветерком потянуло, но и того хватило, чтобы мир сошёл с катушек.
Сколько нас на земле – тех, для кого невыносима бессмысленность существования? Тех, кто устал барахтаться в море информации, каждый бит которой похож на другой и на триллионы прочих? Тех, кто не желает жить даже в фаланстере себе подобных с патриархальными порядками? Тех, чей гений не то что невостребован, а просто неразличим в хаосе, возомнившем себя космосом? Миллион? Два миллиона?
Все сочетания знаков, звуков и цветов исчерпаны. Вот что имел в виду Иоанн, когда говорил, что Времени больше не будет. Его уже нет. Нет возраста, нет ранга, нет функции, нет даже пола. Скоро они упразднят самоё смерть. Вечная лягушачья икра. Ваше здоровье.
Новое Средневековье? Если бы! Никуда нельзя вернуться. Там всё занято, вытравлено, исчерпано. Мы там уже были.
Но мы уйдём! Я поведу вас туда, за Три Холма, где открывается мир уж никак не худший, чем наш, ибо хуже некуда. За нами пойдут те немногие, которых этот свет отвергает…
Леди слушала монолог Сергея Ивановича с ужасом, но герцог имел своё мнение:
– Увы, дорогой мистер Дядька! Первыми туда ворвутся военные и политики. Так было всегда…
Сергей Иванович не ответил, тяжело поднялся и пошёл к плите. Там он, как ни в чём не бывало, занялся приготовлением еды вместо загубленной.
– Терри, – прошептала Лидочка испуганно. – Терри, ты понял?
– Что ещё? – простонал герцог Блэкбери.
– Он видел картинку! Там, в портпледе, была наша картинка! Где же ей ещё быть? Сумка принадлежит похитителю! Вот почему там паспорт охранника! Они сообщники!
– Да нет, невозможно… Не бывает таких совпадений, дорогая.
– Бывает, бывает! Сергей Иванович! – рявкнула она. – Где картинка? Где Три Холма?
Сергей Иванович оглянулся через плечо и показал на топящуюся плиту.
– Врёшь! Ты её от меня спрятал! Она где-то в доме! Терри, пойдём искать!
Герцог закурил сигару и даже попытался развалиться на табуретке, но не тут-то было…
– Безнадёжно, – сказал он, поднявшись. – В доме три тысячи книг, не считая журналов. Мебель. Чердак, забитый хламом и старыми газетами. Сарай в том же стиле. Земля, наконец. Сейчас Сергей Иванович скажет, что зарыл рисунок и запамятовал, куда именно. И мы перекопаем ему все грядки. В Блэкбери-холле садовник дважды сыграл со мной и братом такую шутку. Дважды! Мы искали Кровавый Клеймор Маккормиков. Нет, дорогая, я вижу только один способ узнать правду.
– Давай! – завопила художница, готовая решительно на всё.
– Следует поджечь дом и все строения. Тогда Сергей Иванович будет вынужден спасать своё сокровище и невольно выдаст тайник…
– Ага! «Побольше дыма, Ватсон!» Не канает. Я ещё детей тут растить хочу…
– Остаются пытки! – оживился герцог, робко надеясь, что дети будут совместные.
– Пытки… – погрустнела Леди. – Нет, пытки – это долго. Во-первых, ему проспаться нужно, во-вторых, всю выпивку ликвидировать… Тогда он нам за одну рюмку… Но у них с папой тут столько заначек было! Эй, а чего это ты расшутковался? Тоже вмазал? Уволю!
– Началось, – заметил Дядька.
– Отдай! Алкаши проклятые!
– Вам не убедить его, леди Лидия, – вздохнул Дюк. – Он так же упорен, как и вы. И, честно говоря, он прав: незачем нам это видеть. Давайте лучше искать девочку. Выйдем на дорогу, поймаем такси…
– Дети каледонских крестьян, – презрительно сказала Леди. – Такси сюда обычно не ходят. Все сами на колёсах, да хрен подвезут. Можно, конечно, сходить наверх, в Шалаболиху и попросить Филимоныча, но ведь Филимоныч нас живыми не выпустит…
– Боже! Он-то за что?
– За то! Не выпустит, пока медовухой не напоит, а медовуха – это такая коварная вещь… Не зря из-за неё король шотландский, безжалостный к врагам, дедушку с пацаном замучил…
– Зато утром голова ясная! – заступился за медовуху Дядька.
– Ты молчи! Мучитель! Вот синеоковские меня узнают в городе и похитят! Тогда будешь знать!
– Оденься достойно, вот никто и не узнает, – пожал плечами Сергей Иванович. – Поменьше порнографии, побольше личной скромности, и ни одна собака, кроме Чуни, не почешется…
– Какой шотландский король? – вскричал Терри. – При чём тут король?
– Вечно нам, русским, больше всех надо, – вздохнула Лидочка. – Ну почему мы должны знать вашу собственную культуру лучше вас?
– Потому что всю так называемую великую западную литературу создали русские переводчики, особенно Моисеева закона, – откликнулся Дядька и часто-часто застучал ножом по разделочной доске. – А в натуре там читать нечего. Это вам любой патриот скажет. И позавтракать лучше дома, потому что все кафешки в городе принадлежат Синеокову… Отравят ещё…
