слепую стену. Самые смелые показывали невидимому противнику фиги, дули и кукиши. Небольшая группа местных скалолазов трясла связками репшнура и звенела карабинами.
– В случае чего подтянем орудия, – пообещал Лошкомоев.
– Это ты меня утешил, Аврелий Егорыч, – сказал Турков. – Это прямо как бальзам. Может, у тебя и огнемёты имеются?
– Может, и огнемёты, – сказал генерал. – Может, и что получше.
Он отдал распоряжение в микрофон шлемной гарнитуры, и из рядов ментовского воинства вышел человек в оранжевом дорожном жилете поверх камуфляжа и с мегафоном.
– Господин Синеоков! – прокричал он жестяным казённым голосом. – Пожалуйста, сдавайтесь, будьте любезны! Освободите за… вашу гостью, и вам тут же ничего не будет! Разве мы не понимаем, кто вы и каково ваше всемирно-историческое значение? Это слишком мелко для деятеля такого масштаба. Пусть за… ваша гостья выходит по одному с поднятыми руками так, чтобы мы их видели…
Под ноги переговорщику сверху пустили короткую очередь. Он поспешно отбросил мегафон и затерялся в рядах героев.
– Ну, этот твой специалист даже девку с текстилки на пистон не уговорит, – сказал Сергей Иванович. – Дай-ка я…
Поднимать мегафон из грязи он не стал, а сложил собственные ладони рупором и рявкнул:
– Никон, чмо болотное! Ты здесь всё равно век не просидишь! Говори условия! Хрен с тобой!
Китайская Стена молчала.
Сергей Иванович сделал шаг вперед. Потом другой – прямо в дорожную лужу. И тут же скрылся в облаке внезапного пара. Когда пар рассеялся, лужа под ногами Дядьки исчезла.
– Боевой лазер! – взвизгнул генерал Лошкомоев и запоздало подпрыгнул на месте.
То же самое сделали и все спецназовцы.
– Условия ты и сам знаешь, – раздался бесцветный, хоть и многократно усиленный голос. Он исходил, казалось, отовсюду, хотя все окна были замурованы. – Картинку давай да катись куда хочешь. И убери ментов, а то всех пожгу…
– На смерть не договаривались! – закричал генерал. – Не было такого уговора! Никон на тебя положил, получается, – значит, и мне ты не указ!
– Ну и гуляй отсюдова! – заорал Сергей Иванович. – И дружину забирай! Всё равно город бандитам отдали, так и нечего из себя центурионов изображать! От Ларкина с Макмерри и то больше толку!
Герцог с ужасом смотрел, как разбегается пятнистое воинство, как рассаживается по автобусам и облегчённо отстёгивает рожки автоматов.
Дюк и Турков остались вдвоём на заброшенной стройплощадке.
– Где твои орлы? – устало сказал Сергей Иванович, потому что Ларкина и Макмерри тоже куда-то унесло.
– Я… я их отправил… Пусть выполняют свои обязанности, – сказал Терри. – Сергей Иванович… Может, имело бы смысл обратиться к федеральному правительству?
Турков покачал головой.
– Не-ет, – сказал он. – Не имеет смысла. Ни к нашему, ни к вашему. Никон победил. Возомнившая о себе интеллигенция в моём лице, как всегда, опозорилась. Никону, выходит, не нужны деньги, а нужны ему Три Холма… И хорошо, если за этим стоит только Никон…
– А кто ещё? – с ужасом спросил Дюк.
– Да та сила, которая, стремясь ко благу, вечно творит зло, потому что ничего другого делать не умеет, – ответил Турков. – Ты всё правильно тогда сказал. Простым людям туда, за Три Холма, шагу сделать не дадут. Синие Горушки и Шалаболиху опояшут проволокой, объявят карантинной зоной… Кстати, у вас в Ньюхо произошло бы то же самое. Терри, ты же ведь знал… Ну, догадывался, что здесь найдёшь?
Терри кивнул.
– Думал брата вызволить?
Терри кивнул.
– А чего же сразу не сказал? Мы бы Филимоныча живо отрядили, он бы запрос сделал…
– Боялся, что она поднимет меня на смех, – сумрачно пробормотал Дюк. – Да и кто бы поверил? Вот вы, к примеру…
– Я-то поверил бы, – сказал Сергей Иванович. – Да чего там поверил – я и так давно догадался. Думал, обойдётся, никто не узнает, никто не потревожит… Не обошлось.
– Может, нам лучше отойти отсюда? – сказал герцог.
– Захотел бы Никон, так давно бы нас сжёг… Так что тоже не имеет смысла…
– Отдадим им всё, – сказал Дюк. – Чёрт с ними. Лишь бы она… Лишь бы с ней…
– Значит, зачем-то она нужна во всей этой истории, – сказал Дядька. – И вы с ней не просто так встретились. И в Англию она отправилась не просто так… Поехали, Терентий. Всё равно мы сейчас ничего не сделаем.
– Никуда я не поеду, – сказал герцог. – Мистер Турков, это тоже не имеет смысла. Я потерял брата – и многие полагают, что я его… Я потерял любимую девушку – и ничего не делаю, чтобы спасти её, потому что ничего не понимаю в вашей проклятой стране, где не действуют никакие законы, вплоть до физических. Вероятно, я тоже безумен. Я стою на этой долбаной бетонной плите, гляжу на этот долбаный дом и беседую
