Как и отец Беонира. Я вас излечу.
— Увы, моя дорогая девочка, этого не произойдет, — печально улыбнулся молодой чародей. — Нам нужны не лекарства, а пища…
— Йона, заклинаю тебя, спаси моего отца, знаменитого воина Беодара! — слезно взмолился мой бессменный проводник, бережно баюкая распростертого на полу узника. — Без него наш народ обречен на вымирание, ибо лишится вожака, ведущего всех за собой!
— Рада удовлетворить твою просьбу! — Я извлекла из своей сумки пригоршню белых маслянистых крупинок. — Ешьте, друзья, это вернет вам силы!
— Манна небесная! Чтоб ее мантикора три раза переварила! — ликующе вскричала воительница, мгновенно опознав кушанье, ранее столь усиленно ею игнорируемое. — Ох, теперь я уже никогда не стану относиться к нему пренебрежительно. Как и… — она с обожанием посмотрела на своего жениха, — к мужчинам…
— И что же такого важного ты узнала о мужчинах? — шепотом спросила я у нее, выводя из камеры все еще слабого, изрядно пошатывающегося, но все-таки уже способного передвигаться Джайлза.
— Ну я не ручаюсь за то, что это прямо так уж важно. Скорее всего, я выдам очередную банальность, но… — Ребекка насмешливо фыркнула, напуская на себя несерьезный вид, хотя ее глаза говорили об обратном. — Однако теперь я могу тебя заверить: мужчины — весьма странные существа. Женщинам с ними тяжело, а без них — трудно. Разница, конечно, невелика, но… — Тут она подмигнула мне настолько многозначительно, что я не удержалась от понимающего смешка. Да, следует признать, Ребекка полностью оправдала мои так давно возлагаемые на нее надежды — она стала по-настоящему мудрой женщиной, добившейся своего нелегкого, но тем не менее такого долгожданного и сладкого счастья!
До утра оставалось уже совсем немного времени, когда мы трое, позевывая, поругиваясь и неуверенно держась друг за друга, все-таки добрались до домика Ребекки. Джайлз и Беодар обосновались в королевском замке, поступив под опеку Пиолины. Как ни храбрились недавние узники, но все же они были очень слабы и крайне нуждались в присмотре целительниц, с радостью принявших на себя заботу о столь импозантных мужчинах. Встретившиеся Вильям и Кларисса сначала расплакались, а потом трепетно расцеловались, моментально позабыв прежние обиды. Воспользовавшись воцарившейся во дворце суетой, я под шумок сбежала, стремясь избавиться от необходимости объясняться с Арденом. Нет, я не струсила, а просто сочла это неблагоразумным. Ну да, а что я могла ему сказать? Слезно признаться в любви, тем самым отвлекая от проблем Блентайра? Нет, моя гордость категорически восставала против такой идиотской сцены, нашептывая о необходимости блюсти собственное достоинство. Утверждают, что первым на примирение идет не тот, кто виноват в ссоре, а тот, кто больше дорожит отношениями. Я очень люблю Ардена и готова простить ему любую обиду, но… Он только начинает жить, и я не хочу лишать его возможности самостоятельно принимать нужные решения, это будет нечестно. Я не имею ни малейшего права претендовать на нашего молодого короля, так необходимого сейчас своему несчастному, исстрадавшемуся народу. Доселе разделяющие нас судьба и обстоятельства никуда не исчезли, и теперь поставив меня перед необходимостью выбора. И я сознательно выбрала независимость, так обозначив свой последующий путь и тем самым предоставив Ардену шанс лично управлять собственной жизнью. Мое сердце разрывалось от муки и обливалось кровью, хотя глаза оставались сухими. Внешне я выглядела абсолютно невозмутимой, отметая любое подозрение в своем стрессовом состоянии. Но на самом деле все обстояло совсем не так, ведь боль, которая не вызывает слезы, заставляет плакать душу…
Итак, я покинула дворец, предпочтя ему невзрачный домик воительницы. Ребекка и Беонир с радостью отправились со мной.
— Грязновато тут у меня, да и жрать нечего, зато кресло стоит на своем обычном месте, — совершенно спокойно заявила лайил, по-хозяйски оглядывая попахивающую плесенью комнату. — И стол есть… Садитесь, что ли. Надо решать, что мы будем делать дальше.
Я очень ждала и одновременно с тем жутко боялась этого неизбежного разговора. Даже предельно напрягая воображение, я никак не могла представить, как буду просить друзей помочь мне в задуманном.
«Чтобы они еще раз прошли через все это ради меня? Нет, я не могу так поступить», — думала я, погрузившись в затяжное самобичевание.
— Эй, да что с тобой, малышка? Ты сегодня сама на себя непохожа! — Ребекка вопросительно заглянула мне в глаза. — Что случилось?
— Мне нужно снова попасть в подземелье Блентайра, — уклончиво ответила я, не решаясь озвучить свое самое главное намерение.
— Думаешь, там может обнаружиться еще какое-нибудь испытание? — недоверчиво переспросил Беонир, устало наваливаясь на стол и широко зевая во весь рот. — Я, если честно, в этом очень сомневаюсь.
— Испытание тут ни при чем… — виновато потупилась я, ерзая на табурете.
— Ни при чем?! — изумленно выпалила сладкая парочка, изъясняясь слаженным дуэтом. — Но зачем тогда?
— Мне требуется повторно побывать в Серой долине, — твердо произнесла я и бесстрашно подняла на них глаза. — Я знаю, совершенно нечестно с моей стороны просить вас об этом… Особенно тебя, Беонир, ибо там ты рискуешь снова встретиться с Лютом и Золом, которых, судя по всему, не особо жалуешь… — При упоминании имен свободных ниуэ юноша сконфуженно покраснел, красноречиво подтверждая мое предположение. — Но вы ведь можете не спускаться в подвалы, а проводить меня только до начального коридора, который туда ведет. Одна я заблужусь…
— Но что тебе там понадобилось, — недогадливо прошептала Ребекка, буквально раздавленная моим страшным решением, — в этом омерзительном, гиблом месте?
— Я обещала… — замялась я, не осмеливаясь признаться во всем. Но потом устыдилась собственной уклончивости и сказала начистоту: — Я обещала вернуться и спеть погребальную песнь для Неназываемых. И хоть тресни, но я должна сдержать данное им слово.
— А песня? — поинтересовался ниуэ. — Ты сама ее сочинила?
— Нет. Одну часть мне дал Альсигир, а вторую я нашла под Куполом, когда убегала от Смертной Тени. Боюсь, конечно, двух частей текста окажется недостаточно, но это все, чем я располагаю, и выбирать мне не из чего… — Я не могла больше видеть их растерянные лица, вскочила и отошла к окну. — Простите меня. Не хотелось бы втягивать вас в новые неприятности, но… — Я сердито стукнула кулаком по гнилой раме. — Иного пути я не вижу!
— Ну что ты опять… — тихонько начала Ребекка, но Беонир ласково зажал ей рот ладонью, ибо знал нужные слова.
— Йона, мы шли за тобой через пустыню и горы, — напомнил он. — Так неужели ты сомневаешься в том, что мы пойдем за тобой в подземелье? Возможно, ты стала первой за многие столетия, кто отважился на подобное деяние — заботиться о других, тех, кто попал в беду. И если твоей доброты хватает даже на Неназываемых, то я могу лишь преклонить колено перед твоим мужеством.
— И как это у тебя получается так складно нанизывать фразы одну на другую? А, болтун? — ревниво нахмурилась воительница. — И слова-то вроде все знакомые, но ты умудряешься так симпатично их соединять…
Ниуэ со смехом притянул слабо сопротивлявшуюся девушку к себе и нежно поцеловал в висок.
— Меня вдохновляешь ты! — признался он.
— Обманщик… — смущенно пробормотала Ребекка. Но потом заметила, что их диалог заставил меня радостно улыбаться, и отбросила последние остатки робости: — Но мне это нравится…
Воительница опробовала спрятанный в камине рычаг и печально констатировала — он заржавел окончательно, придя в полную негодность.
— И как же мы попадем в подземелье? — расстроилась я.
— Положитесь на меня! — загадочно подмигнул ниуэ. — Обещаю, вы не разочаруетесь!
— Полагаю, этот наш повторный поход в Серую долину должен стать весьма неординарным мероприятием, — ровным голосом произнесла я, справившись с эмоциями.
— Это еще слабо сказано… — задумчиво пробурчала лайил, чьи воспоминания о кладбище демиургов
