чему-то научилась, но практика у нас обычно длится не меньше года.
— Но тогда почему…
— Люцита сообщила мне, что Кларисса уже узнала о гибели своего соратника Михая и, следовательно, осведомлена о том, что ты осталась жива. Мы полагаем, теперь она уже точно не остановится ни перед чем, лишь бы погубить тебя, уничтожить на подступах к воротам Блентайра. Именно поэтому ты должна пройти испытание как можно скорее, понимаешь? А к тому же… — тут Даэнар замялся, — я опасаюсь еще одной беды, но, возможно, нам удастся ее избежать.
Я печально кивнула. Слишком занятая мыслями о Клариссе, я небрежно отнеслась к последнему предостережению друга. Любые слова сейчас казались лишними.
Оставшуюся часть пути мы проделали в молчании — ведь я никак не хотела поверить в то, что кто-то может так сильно желать моей смерти. Жизнь каждого человека бесценна, а посему мы должны спасать ее любым способом. Забери хотя бы одну — и как тогда ты станешь оправдываться перед собственной совестью?
Тем временем мы миновали ряды мощных дубов, маленькую рябиновую рощу — и вступили в сосновый бор. Я дивилась многообразию различных пород деревьев, мирно соседствующих в этом заповедном месте. Тропа вывела нас к прогалине, заросшей кустарником, среди которого случайно затесалось несколько карликовых берез. В центре этого участка, казавшегося странно неправильным, рос огромный красавец-платан.
— Вот мы и пришли. — Голос Даэнара резко нарушил тишину царственного места. — Поскольку ты носишь на щеке ритуальную отметку воина, — полуэльф дотронулся до шрама, оставленного на моей скуле мечом змееликой, — значит, имеешь полное право приобщиться к нашим секретам. Здесь начинается Главное Гнездовье, самое дикое место во всем лесу. Но, как ни странно, его очень любят птицы, особенно те, что покрупнее: тетерева, куропатки, глухари. Видишь, тропа вьется между кустарниками?.. Иди туда, но ступай очень осторожно, смотри под ноги. Если хоть одна птица окажется потревожена и взлетит вверх — испытание не будет засчитано. Твоя награда находится у подножия священного платана. А выход из чащи расположен вон в той стороне, поняла? Очень надеюсь, что ты справишься, крылатая. Удачи!
Я не успела и рта раскрыть, как полуэльф исчез. Мне никак не удавалось выбросить из головы мысли о верховной чародейке, но я не знала, сколько еще времени осталось у меня в запасе, чтобы избежать ее неминуемого преследования. Тропа, на которую указал Даэнар, оказалась просто узкой стежкой, заросшей травой, а тут еще, как назло, по небу побежали серые тучи, обещая сильный ливень. Я сняла плащ, остерегаясь случайно потревожить обитателей Главного Гнездовья, зацепив его полами какой-нибудь куст. Еще немного подумала, сбросила камзол и выпустила на волю свои затекшие крылья. Или они мне только помешают, или помогут сохранять равновесие, когда я буду шатко балансировать на узкой тропке. Я повесила одежду на ближайший куст, а затем начала осторожно пробираться сквозь заросли дикого шиповника…
Сухие ветки принялись немилосердно царапать мои руки, оставляя на коже красные полосы. Тогда я подняла руки вверх, стараясь не задевать кусты, и в какой-то момент осознала, что нахожусь в полнейшей тишине, нарушаемой только моим участившимся дыханием. Мои шаги действительно стали легкими и бесшумными, хотя я двигалась очень медленно, перед каждым новым движением долго вглядываясь в окружающее тропу пространство. Теперь мне стало понятно, почему охотники никому не доверяют своих секретов. И, кстати, поняла, почему враги гильдии неизбежно погибают, причем при самых безобидных обстоятельствах… А еще я убедилась в том, что мне открыли лишь самую макушку сокровенного знания, сумев утаить все остальное. Но я и не подумала обижаться — гильдия Охотников имела на это право.
Неожиданно я тихонько вскрикнула, обнаружив прямо у себя под ногами маленькое гнездо трясогузки. Еще пара мгновений — и я бы точно провалила испытание, слишком занятая своими сложными умозаключениями. Конечно, я могла пытаться использовать магию, чтобы без последствий преодолеть лесную тропу, но подобный обман претил моей душе. Охотники мне доверяют, и я не стану злоупотреблять их доверием. А к тому же меня ни на миг не покидало чувство, будто за мной следят. Был ли это человек? Или я привлекла к себе внимание хищного зверя? У меня не имелось никакой возможности узнать это наверняка, и поэтому я продолжала идти вперед по петляющей, словно лабиринт, тропинке, продвигаясь к центру Главного Гнездовья.
Начал накрапывать дождь, но я не решилась остановиться, полагая, что любое промедление сослужит мне дурную службу. Указанный платан постепенно становился все ближе, правда, на этот раз я проходила свое очередное испытание без обычного воодушевления. Я неотступно думала о Ребекке и Беонире, которые, может статься, уже успели обогнуть лес с востока и сейчас находятся совсем недалеко от меня. Я также размышляла о странном поведении Ардена и о важной миссии, порученной мною Мифрил… Сумеет ли она справиться?
Дождь припустил сильнее. Зато идти стало легче — большинство птиц попряталось от воды в укромные местечки, практически освободив мне дорогу. Я по-прежнему шла очень осторожно, но это меня уже почти не волновало. Кажется, впервые за всю свою жизнь я ощутила, как нити событий ускользают из моих рук, оставляя после себя чувство пугающей незащищенности. И поэтому мне было очень страшно, страшно до ужаса, до дрожи в ногах, являющихся сейчас моими единственными помощниками.
Чем ближе подходила я к центральному платану, тем более крепла уверенность, что за мной наблюдают. Да, теперь я знала это наверняка и даже уверила себя в том, что наблюдатель не один. Но при этом я все равно продолжала идти, попутно удивляясь тому, как еще не умерла от страха. Наверное, я куда спокойнее вела себя рядом с глиняными големами и тарантуками. Ну да, чему тут удивляться, неведомое всегда страшит нас куда сильнее явного.
Через некоторое время я остановилась и огляделась: лес сплошной стеной окружал прогалину и даже в том направлении, которое указал Даэнар, не видно ни единого просвета. Жутко болели натруженные ноги. Икры сводило судорогой, на пальцах вспухли волдыри мозолей, а в каждую пятку словно вбили по огромному гвоздю. День клонился к вечеру, дождь прекратился, и на листьях карликовых берез, мимо которых я проходила, блестели большие капли прозрачной влаги. Очищенный струями дождя, обновленный лес постепенно оживал, вот уже и кукушка начала выводить свое незамысловатое «ку-ку», где-то защебетала проказница-трясогузка, а с макушки платана раздавалось мрачное карканье ворона. Я почувствовала себя лучше и приободрилась.
Могучее дерево встретило меня равнодушно, но я сумела не запнуться ни за один из доброй сотни отростков, расползающихся по земле от его корней. Я оглянулась назад, на пройденный с таким трудом путь. Нет, я не сломала ни единой ветки, никого не потревожила, ни одна птица не вспорхнула над прогалиной за эти два часа. Я справилась с испытанием. А где же обещанный мне дар?
У самого ствола, на небольшом естественном выступе, напоминающем нарост гриба чаги, стоял грубоватый, бочкообразный деревянный кувшин, прикрытый листом лопуха. Он выглядел неотъемлемой частью самого дерева и соединялся с ним гибким стебельком. Я осторожно приподняла импровизированную крышку и обнаружила: сосуд до самых краев наполняла мерцающая голубоватая жидкость…
«Я должна это выпить? Или как?..» Меня захлестнул водоворот противоречивых эмоций. Действительно, я еще никогда не попадала в столь неопределенную ситуацию. Я стояла и нерешительно смотрела на жидкость внутри кувшина, размышляя, что она мне даст. Изменит ли она мою сущность?
Наконец я решилась: осторожно подняла кувшин с выступа, оборвав стебелек, и уважительно покачала его в руке. Тяжелый! Таинственный напиток притягивал меня к себе, возбуждая одновременно и любопытство, и страх, и что-то еще, совершенно не поддающееся определению. Я медленно поднесла сосуд к губам и сделала первый робкий глоток…
Глава 8
Обманчиво холодная и терпкая на вкус, эта жидкость повела себя как враг, подло воспользовавшись моим доверием. Самым противоестественным образом она впилась в мои губы, обжигая их сильнее перцовой настойки. В теле словно зажегся огонь, но я все пила и пила, с жадностью глотая загадочное снадобье. И при этом действе, увлекшись, даже не представляла, как красиво мерцают в лучах заходящего
