То ли показалось, то ли голос Петра Борисовича и впрямь при воспоминании о супруге дрогнул, дал короткую жалостливую слабину ? как половицей скрипнул. Но Панич уже снова взял себя в руки и продолжил:
? А не стало жены ? ровно через месяц просыпаюсь: записочка. «Дорогой папа, не волнуйся, я уезжаю в Москву... » и все такое прочее. Светка тоже родителям отписала, чтоб не волновались, и обе сгинули. Только как это «не волнуйся», если она тут же пишет, что едет в какую-то специальную школу моделей?! А в ее комнате, куда ни глянь, журналы эти голыми задницами наружу!
? И что, больше никаких сведений от нее не поступало? -сочувствственно поинтересовался я.
? Да нет, сперва звонила... Тараторила что-то насчет этой школы: живем, дескать, в лесу, на свежем воздухе, режим у нас, зарядка, гимнастика, эстетику с психологией преподают, а пить-курить нельзя, и даже романы с мальчиками воспрещаются... Но все разговоры как-то на скорую руку, вроде впопыхах... Я ей: Марта, да что ты все о школе, расскажи хоть о себе толком! А в ответ одно: «Ой-ой, папочка, у меня уже карточка кончается!» ? Он попытался изобразить свое чадо, но вышло неважно: вместо заявленной девической скороговорки рычание оскорбленного отцовского самолюбия.
? Сперва звонила! ? поставил я ногу на первую твердую кочку посреди общей зыбкости и невнятности. ? А потом?
Лицо моего посетителя посерело и словно подернулось глубокими трещинами, как старый асфальт, а его кустистые брови двинулись вниз, к переносице, угрожая оползнем, за которым мог последовать настоящий обвал. Но природную катастрофу в последний момент успел предотвратить детектив Малой-Малай.
? Не звонит, ? сообщил он официальным голосом. ? Уже больше двух недель.
Наступило молчание, которое для моих визитеров имело, по-видимому, некий зловещий смысл. За недостатком трагических подробностей я поддерживал паузу исключительно из вежливости, но недолго. Покашляв для порядка в кулак, поинтересовался о своем:
? Ну а при чем здесь Нинель?
? При том! ? вспомнив, что он немножко динозавр, рявкнул Панич. Но его снова мягко обошел на вираже постепенно набирающий обороты в беседе Малой-Малай.
? Нинель при том, что дней десять назад в Пензу заявилась эта самая Светка ? ну, подружка, с которой Марта укатила. Петр Борисыч как узнал, так сразу поехал к ней домой, расспрашивать. А она в дурке.
? То есть? ? не сразу понял я.
? В дурилке, в психушке, – пояснил детектив. – В психиатрической лечебнице. Да еще в строгом отделении. Как родители на следующий день после приезда ее из петли в сортире вынули, так сразу туда и отправили.
Снова наступило молчание. Во время которого я задумался о том, что дело и впрямь может оказаться серьезным.
Малой-Малай деликатно кашлянул и продолжил своим протокольным голосом:
? Но еще до того Михеева матери рассказала: никакой школы моделей, да еще в лесу, в помине не было. Приехали они по объявлению в какую-то фирму на конкурсный отбор, встречала их эта самая Нинель и потом ее папаша. Чего-то там наговорили девчонкам, наобещали с три короба, сказали, на модель сперва нужно пробоваться, те сняли квартиру на двоих где-то у Сокола...
? Пробоваться... ? с ненавистью процедил Панич. ? Господи, могу себе представить!..
? В общем, ? заключил Малой-Малай, ? одна в сумасшедшем доме, другая неизвестно где.
? А что-нибудь еще эта Михеева успела рассказать? ? Я сам не сразу заметил, что уже включился и жадно требую подробностей.
Малой-Малай открыл было рот, но был прерван властным мановением руки хозяина.
? Стоп! ? объявил решительно Панич, и его густые медвежьи брови опять сгрудились на краю, а глаза двустволкой уперлись мне в лоб. ? Что это мы все рассказываем да рассказываем, а вы помалкиваете? Вам-то эта Нинель на кой была нужна?
Я пожал плечами. Нам скрывать нечего.
? Ее сводная сестра ? моя клиентка. Хочет расследовать убийство отца ? того самого фотографа, Шахова. А Нинель у него работала. Вот, собственно, и все...
Я развел руками, демонстрируя, что никакого тайного камня за пазухой не прячу. Но Панич смотрел на меня с подозрением.
? Сестра? ? набычился он. ? Какая еще сестра?
? Людмила. Но она к папенькиному бизнесу отношения не имела, ? успокоил я его. ? Чисто дочерний порыв.
О том, что клиентка, по сути, уже отказалась от моих услуг, я решил промолчать.
? Но я как будто слыхал... ? наморщил лоб Панич. ? Или даже в газетах читал... там то ли маньяк, то ли маньячка?
? Ну да, ? подтвердил я. ? Только она в это не верит. Говорит, папаша ее перепортил столько девушек...
Я осекся, но было поздно. Динозавр издал хриплый горловой звук, но это был уже не боевой клич, а стон старого подранка.
? Чего уж там... ? пробормотал он, и слова ворочались у него во рту, как большие неудобные куски: ни проглотить, ни выплюнуть. ? Говорите, чего уж теперь...
Мне впервые стало его по-настоящему жалко, и я, как мог, попытался свернуть с этого направления. Но свернуть оказалось не так просто ? направление, как ни крути, было магистральным.
? Короче, эта самая Людмила поручила поискать среди... ? я запнулся, подыскивая наиболее мягкий оборот, ? среди э... обиженных Шаховым. Понимаете?
? Понимаю, ? откликнулся Панич, с вызовом распрямляя плечи и выпячивая грудь. ? Мы и есть как раз такие... обиженные! Но заявляю вам официально: я свою дочь с рождения знаю! Чтоб моя Марточка кого-нибудь... ножом! В кровь!.. Надеюсь, вы не думаете, что она на это способна?
В процессе своего короткого монолога Петр Борисович легко довел себя почти до той же степени возбуждения, с какой явился ко мне в контору. На последних словах он уже ходил ходуном и гудел, как промышленный холодильник. Я понял, что надо быстро слезать с темы даже гипотетической виновности «Марточки».
? Собственно говоря, я вообще ничего не думаю про то, на что способна ваша Марта: я ее в глаза не видел, ? начал я рассудительно. ? Да я, если честно, имел в виду главным образом не девчонок этих, а их родственников: отцов, братьев или всяких там возлюбленных. Мне вообще удивительно, что этого старого черта не прикончили еще раньше. ? И совершенно неожиданно для себя самого спросил Панича тем же ровным тоном, словно речь шла о том, не дует ли ему из окна: ? А кстати, интересно, вот вы бы убили?
Но объект палеонтологии на глазах мало-помалу вновь приобретал цивилизованное обличье.
? Во-первых, ? с достоинством сообщил он, ? тут-то у меня алиби стопроцентное: полгода в Пензе безвыездно. А во-вторых, давайте обойдемся без взаимных провокаций. И поговорим о деле.
? Если вы об уголовном «деле»... ? начал я, но он меня остановил.
? Уголовные ? ваша специальность, а я вообще-то торгую продуктами питания. Так что дело у нас с вами может быть только одного сорта: вы платите мне -я отгружаю вам вагон с зеленым горошком, я плачу вам ? вы мне... вернее, для меня... выполняете определенную работу, которую я вам поручаю.
? Ну-ну, ? не удержался, хмыкнул я. ? Как, однако, капризна судьба! Помнится, еще давеча вы все больше норовили заехать мне в морду, а теперь нате ? работу предлагаете!
? Потому и предлагаю, что больно ловко уворачивались... ? пробормотал Панич, а я краем глаза заметил, как пунцовеет присевший на стуле у стенки Малой-Малай. ? Кулаками махать ? в вашей профессии, как я понимаю, не самое главное, а?
? Ну и что вы хотите мне поручить? ? спросил я уже серьезно.
Панич глянул на меня в упор, но двустволка на этот раз была зачехлена и не несла явной угрозы.
? Поручить? Да вы, собственно, и так этим занимаетесь. Ищете девчонку, из-за которой могли убить этого подонка? Вот и поищите заодно мою Марту.
На дальнем краю поля зрения пензенский коллега забордовел уже до критической стадии, на которой и от металла-то начинает кусками отваливаться окалина. Но тут запах паленого, видать, донесся и до
