– Да, – согласился Никоненко, – хорошо. Вашего зама пыталась убить его собственная жена. Вы знаете его жену?
– Нину? – переспросил Степан. Ему казалось, что весь разговор происходит как будто в кино, а он, Павел Степанов, сидит в зрительном зале. И ему не хочется смотреть, ему давно надоел убогий фильм, но встать и уйти никак нельзя. – Да, я знаю Нину. Мы все… знаем ее хорошо.
– Ну вот. Она и пыталась прикончить вашего зама, то есть собственного мужа.
– Откуда вы знаете? – спросил Степан, понимая, что трудно придумать вопрос глупее.
– Нина?! – в полный голос сказал рядом Чернов. – Белова?!
Степан кивнул.
– Она пришла сегодня утром к ребятам и сама во всем призналась, – объяснил Никоненко с удовольствием, – зеленую «пятерку» купила два месяца назад, чтобы за ним следить. Она давно его подозревала. Ну, что он изменяет, не любит и так далее. А недавно поняла, что он решил ее бросить. Она его выследила у любовницы, а потом возле вашего офиса потеряла над собой контроль, и так далее… Экие страсти вокруг вас творятся, Павел Андреевич! Даже позавидовать можно. На меня вот никто из любви не покушался, к примеру. А на вас?
– Что?
– Ничего. Посоветуйте вашему заму свои амурные дела получше от жены маскировать. И пусть наймет ей грамотного адвоката, если только, конечно, он от счастья не заплачет, что так легко от нее избавился. Мне лично ее жалко. Детективы она неплохие пишет, да и вообще… ничего. Так что пусть лучше адвоката наймет, который все дело так представит, будто она с управлением не справилась. Испортил бабе жизнь, пусть теперь хлебает… Правильно я говорю, Павел Андреевич?
– Правильно, – согласился Степан, – спасибо, что позвонили. Заехали бы как-нибудь, что ли…
– Нет, – сказал Никоненко и усмехнулся, – нет, уж лучше вы к нам!
Степан положил трубку, потер затылок, который уже окончательно развалился на куски, и удивительно было, что пальцы не чувствуют липкой и теплой крови.
– Что? – спросил Чернов. – Что, Паша?
– Твою мать… – пробормотал Степан в ответ, – твою мать…
После обеда за окнами стремительно и бесшумно сгустились сумерки и повалил самый настоящий снег.
– Может, конец света близко? – предположил Чернов, клацая зубами от холода. Нос у него был красный, а под глазами лежала глубокая нездоровая синева. День выдался тяжелый, но не поехать в Сафоново они никак не могли.
– На моей машине поедем, – распорядился Степан, – я тебя потом до офиса подкину, и ты свою заберешь.
– Теперь ехать придется три часа, – пробормотал Чернов, – одни пробки будут, раз снег пошел.
Несмотря на мрачные черновские прогнозы, до Сафонова они добрались относительно быстро.
– Значит, на обратном пути застрянем, – подытожил Чернов, никак не желая прощаться с мрачной картиной жизни, нарисованной измученным воображением, – и вообще надо было резиновые сапоги надеть. Смотри, мы здесь нигде не пролезем.
Степан молчал.
Чернов бухтел всю дорогу, не закрывая рта, и Степан отлично понимал его.
Сообщение о том, что Белова пыталась прикончить его собственная жена Нина, которую они оба давным-давно знали и в гостях у которой не раз и не два пили настоянную на клюкве водку, изготовлять которую Нина была большая мастерица, потрясло обоих до глубины души.
Степан пытался заставить себя порадоваться тому, что покушение на Белова не имеет отношения к делам, творящимся на стройке, но даже с его цинизмом порадоваться никак не удавалось. Белову, заехавшему в офис по дороге из больницы, Степан старательно не смотрел в глаза. Ему, как и капитану Никоненко, было жалко Нину. С его точки зрения, ни один мужик или баба не стоят того, чтобы рисковать ради них благополучием или свободой.
Хотя Чернов, наверное, уверен в обратном. Вон как визжать принимается, чуть только Степан намекнет, что его драгоценная Саша может быть замешана в чем-то неприятном, а хуже того – подозрительном.
Степан не желал думать про Нину и все-таки думал. И Чернов тоже думал, потому и ворчал не останавливаясь, как истеричная собака.
– Леночка зачем-то в школу приходила, – сообщил Степан. Вместе с истеричной собакой в голову ему пришла мысль о Леночке. – Представляешь? Пришла и стала выяснять, какая у Ивана нянька, да кто с ним сейчас сидит, да сколько их вообще сменилось… Кино.
– С чего это она?
– А хрен ее знает. Я ей дозвониться третий день не могу. Мобильный не отвечает, и дома ее тоже нет. Может, в теплые страны укатила? Она это любит, по весне особенно.
– Может, и укатила, но в школу-то ее чего понесло?
– Да говорю тебе, что не знаю! Черный, закрой окно, снег прямо в морду лепит!
– Я курю.
– Ну, перестань курить! Потерпи. Ехать осталось три минуты.
– Паш, ты не знаешь, какой сегодня день недели? Степан, на секунду отвлекшись от месива из воды, снега и машин, которое еще два часа назад называлось шоссе, взглянул на Чернова с веселым интересом. И
