– Как твой подопечный?
– Какой?..
– Ну, этот с автобазы.
– А… все нормально. Он в некотором расстройстве чувств.
– Ну, это все понятно.
– А ты? Как все было в кафе?
– Нормально, – сказал Юра Латышев. – Этот Валентин Певцов – слизняк и дурак. По-моему, он своих боится гораздо больше, чем… наших.
Анфиса посмотрела на него и поддала носком сапожка шишку. Шишка подскочила и мягко стукнулась в ствол сосны.
– Ваши… это из милиции?
– Да.
– Юра, ты никогда и ничего про себя не рассказываешь. Почему?
– А зачем?
– Что… зачем?
– Зачем мне рассказывать? Да никто особенно и не спрашивает!
Анфиса помолчала.
– Ну бабушка-то знает наверняка, да?
Он улыбнулся.
– Знает, да?
– Знает.
– Юра, – попросила Анфиса, – ты должен немедленно, прямо сейчас, рассказать мне историю своей жизни.
На этот раз он засмеялся.
– Да в ней нет ничего романтического! Правда, клянусь тебе! Меня не бросала жена, у меня не убивали напарника и в службе я не разочаровывался!
– А как тогда ты к нам попал?!
Он посмотрел на нее.
– Ты точно хочешь знать?
– Да! Ну, не кокетничай уже, расскажи!
Он вздохнул.
– У меня редкая болезнь легких, – сказал он тихо и неохотно. – Жить могу только в лесу и только в сосновом. Все. Конец истории.
Анфиса смотрела на него во все глаза.
– Ну что ты смотришь? – спросил он сердито. – Не надо на меня смотреть! Я не инвалид, слава богу, но служить не могу. И вообще гожусь только… в лесники. А ты что хотела? Полицейского в исполнении Мела Гибсона?
Пожалуй, чего-то в этом роде она и хотела. Ну, уж точно, не… редкую болезнь легких!..
– Генерал Калитин, спасибо ему, определил меня на работу к твоей бабушке. А то пришлось бы в тайгу уезжать. А тут у нас тайга под боком, своя… собственная. – И он повел рукой окрест, и Анфиса вдруг подумала, что он врет.
Врет, и все тут. Никаких объяснений или подтверждений этому не было, но она знала – врет.
Впрочем, расспрашивать дальше не имело смысла.
Он все равно ничего не скажет.
Она помолчала и спросила «про другое»:
– А про Петра Мартыновича и портрет узнал что-нибудь?
– Твоя бабушка все узнала.
– Как?!
– Очень просто. Она же у нас тоже… великая сыщица. – Он улыбнулся. – Она все правильно решила. Портрет вытащила из рамы, и там оказалось письмо.
– Что?!
– Письмо. От его матери. Она перед смертью призналась сыну, что его отец – немецкий офицер. В войну она жила на оккупированной территории и у нее был роман с фашистским офицером. Мы так поняли, что тип на портрете – отец… нашего соседа. От него у матери остались награбленная церковная утварь, несколько икон и монеты. Она их спрятала в стене, в подвале. Вместе с письмом мать передала соседу портрет отца.
– То есть ты хочешь сказать, что… в подземном ходе… клад?!
