Он кусал ногти, смотрел вниз и ждал.
И вот дождался.
Гена со всего маху хлопнул его по плечу и сказал:
– Здоров, парень!
Протиснулся в комнату и вежливо поздоровался с матерью:
– Доброго вам денечка!
– Здравствуйте, – пробормотала мать. – А вы… кто?
– Мама! Я же тебе говорил!
– Меня зовут Олег Никонов, – представился Олег Петрович. – А вы мама… нашего Панурга?
Федор ничего не понял.
– Это моя мать, – счел нужным пояснить он. – Вероника Павловна. А это те люди, ну, я же рассказывал!
– Панург – это из Рабле, – скороговоркой выпалила мать. Ей было явно неуютно под взглядом Олега Петровича. – «Пантагрюэль». Панург проныра и бесстыдник.
– Зато у него есть чувство юмора и здравый смысл, – возразил Олег Петрович. – Как у нас с чувством юмора и здравым смыслом?..
– Не знаю, – растерялся Федор.
– Спасибо вам, – сказала Ника незнакомому человеку. – Вы его выручили вчера!
– Не по своей воле, – тут же возразил Олег Петрович.
– Все равно выручили, – тихо повторила Ника.
– Разрешите мне снять пальто?
– Да-да, конечно, – засуетилась Ника, – проходите, пожалуйста, располагайтесь!
Это «располагайтесь» было совсем уж некстати, и у Федора от стыда за мать покраснели скулы. Однако Олег Петрович не фыркнул оскорбительно и не сказал, что «располагаться» ни за что не станет.
А отец бы сказал, с некоторой гордостью за Олега Петровича подумал Федор.
Мать забрала у Никонова куртку – легкую, невесомую, с меховым пушистым воротником, пахнущую вкусным одеколоном, и повесила на вешалку поверх своего пальтишка. Куртка на вешалке выглядела странно, как будто на свалку случайно выбросили новенькое бальное платье.
Мать вернулась в комнату, где было очень много мужчин – так ей показалось с перепугу. Она прищурилась на Олега Петровича и потом перевела взгляд на Гену.
– Может, кофе? Или чаю?
Олег решил, что лучше соглашаться, – она была явно не в своей тарелке, и кофе с чаем ее отвлекут.
– А у вас есть молоко?
– Молоко? Ах, молоко! Да, есть, наверное. Вы хотите горячего молока?
Это «горячее молоко» понравилось ему. Собственно, ему и Панург понравился!..
– Нет, я хочу чаю с молоком. Очень крепкий чай и немного молока.
– И чай наливать в молоко, а не наоборот! – провозгласила Вероника и улыбнулась, как будто устыдилась.
– Совершенно точно, – подтвердил Олег Петрович. – Вы были в Англии?
– Я читала об английских традициях.
– Нам повезло, – себе под нос сказал Олег Петрович, но так, чтобы она услышала.
Она услышала и покраснела.
На вид ей было лет сорок или около сорока, хотя на самом деле должно быть больше. Есть такие женщины, которые стареют медленно, несмотря на то что не посещают салонов красоты и пластических хирургов! То ли гены у них такие, то ли Венера за что-то их любит – или кто там из богинь отвечает за женскую красоту? Афродита, что ли?..
У этой женщины было молодое круглое лицо, ясные глаза, яркий рот и румяные щеки. Короткие волосы торчали в разные стороны и завивались колечками. Она была немного полновата и все одергивала водолазку, стеснялась так, что ли!.. Олега смешило это ее движение, словно она стремилась натянуть эту самую водолазку до колен, чтоб уж точно никто ничего не смог разглядеть!
– Вероника… как вас по отчеству?
– Вероника Павловна, – торопливо подсказала она.
– Вероника Павловна, когда вы узнали, что из Музея изобразительных искусств украли ценности?
– Вчера, – очень стараясь быть полезной, ответила Вероника. – Вот как раз вчера вечером мне Вера Игнатьевна позвонила, и я сразу стала искать Федора, потому что какой-то человек мне сказал, что…
Гена стоял посреди крохотной комнатки, как скала, а второй, самый главный, на которого ее сын смотрел как на бога, медленно подошел к книжным полкам и стал трогать корешки. Совсем как Федор.
