– Держитесь за меня. Держитесь, не стесняйтесь! Может, вас отвести в медпункт?..
– Можно мне присесть?
Саша провел прекрасную барышню к креслам, стоявшим вдоль стены, усадил ее и присел рядом на корточки. Она то морщилась, то улыбалась, и видно было, что готова мужественно терпеть боль, лишь бы никого собой не обременять.
– Ну что? Если пошевелить, больно?
– Вот так больно, а вот так уже… нет!
– Осторожнее надо, девушка!
– Спасибо вам, что помогли! Я бы растянулась и вообще ногу сломала!
– Да что вы! Может, в медпункт все-таки?
Перед носом у охранника Виктория покрутила безупречной ногой в безупречном ботинке и безупречном чулочке. Охранник не отводил от нее глаз.
– А как вас зовут?
– Меня?!
– Ну, конечно, вас!
– Са… Саша, а что?
– Уже все прошло, Саша. Спасибо вам.
– А вас как зовут?
– А меня Вика, – сияя, сказала Виктория и поднялась. Охранник посмотрел на ее ногу и быстро отвел глаза. – Саш, вы не принесете мою сумку? Я сегодня в теннис играла и, наверное, колено перетрудила, вот нога и подвернулась! Во-он она, под стол уехала!
Охранник поискал глазами сумку, подошел, выудил ее из-под стола и аккуратно поставил перед Викторией.
– Спасибо вам, Саша! – прочувствованно сказала она. – В гардероб налево или направо?
– По любой лестнице вниз. Я бы вас проводил, – добавил он с сожалением, – но нам отлучаться никак нельзя.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила коварная Виктория и равнодушно мазнула глазами по Федору, который торчал в дверях с надписью «Служебный вход». Как будто не узнала. – Мы с вами увидимся, Саша, когда я обратно пойду! И я вам еще раз скажу спасибо!
– Не за что, – пробормотал совершенно потерявшийся Саша.
Виктория подхватила сумку и стала грациозно спускаться в гардероб, и Федор осторожно прикрыл за собой дверь.
Итак, сумка в музее. Теперь самое главное – незаметно добыть ее из гардероба. Виктория свою часть программы отыграла с блеском, и Федору осталось не провалить свою.
Он вышел из-за служебной двери и с очень деловым видом сбежал вниз по противоположной лестнице, не той, по которой спускалась Виктория. Охранник Саша тоскливо смотрел ей вслед, командированные тетки двинулись вверх по большой лестнице, и на Федора никто не обращал внимания. На всякий случай он еще раз огляделся по сторонам, пригнулся и заглянул в гардероб.
В гардеробе дежурил Иван Ильич, раньше работавший капельдинером в Большом театре и на пенсии переместившийся в Музей изобразительных искусств по причине артрита, из-за которого ему было трудно стоять. Его всегда жалели, и в дни больших выставок или школьных каникул, когда приходилось таскать сотни шуб и пальто, он получал отгулы и больничные. Сейчас народу было мало, и Иван Ильич мирно почитывал книжицу в своем уголке за шубами.
Виктория в два счета пристроила ему сумку, которую старик, кряхтя и качая головой, поставил возле деревянного ящика с отделениями, куда обычно клали пакеты и шляпы. Федор наблюдал за ней из-за поворота лестницы.
Она что-то прощебетала Ивану Ильичу, вскинула на плечо крохотный ридикюльчик, поправила у зеркала волосы, которые вовсе незачем было поправлять, и, держась за перила, стала подниматься.
Федор подождал, когда она его минует, и сбежал в гардероб.
– Иван Ильич! Где вы?
– Кто тут? А, Федя! Чего тебе?
– У вас… телефон работает? Я свой дома забыл, а из отдела говорить не могу.
– Зазнобе, что ль, позвонить хочешь? Ну, звони, звони, чего там! Вон он телефон, на столике. В город через пятерку!
– Да знаю я, Иван Ильич!
Огромная спортивная сумка стояла почти у его ноги, и Федор испытывал неистовое желание схватить ее. Он знал, что нельзя, но все его беды были сосредоточены именно в этой сумке – взять ее, и дело с концом!
Он покрутил пальцем диск древнего желтого телефона, переложил трубку с одного плеча на другое и снова покосился на сумку.
Пока все идет как надо, только бы не испортить дела.
– Федя. – Гардеробщик показался из-за пустых вешалок, очки сдвинуты на кончик носа, в руке
