– Мне плохо.
– Я знаю.
Телефон был в нагрудном кармане, и Дэн никак не мог достать его. Он вынул его зубами, а потом перехватил свободной рукой.
– Майор?
– Здесь, сэр.
– Привезите доктора Бенвика на Каменноостровский проспект, сорок три. Пусть захватит реанимационный набор.
– Сэр?!
– Нападение на русскую, начальника службы портье.
– Она… жива, сэр?
– Да. Поторопитесь, майор.
– Мне не надо в реанимацию, – прохрипела русская. – Ты мне уже сделал искусственное дыхание.
Дэн Уолш взвалил ее на плечо и понес в комнату, зажигая по всей квартире лампы. Из нее все еще текла вода, и за ними оставался мокрый след. Он положил ее на диван и прикрыл первым, что подвернулось ему под руку – скатертью со стола. Когда он сдергивал скатерть, на пол посыпались какие-то чашки, на которые он не обратил никакого внимания.
– Я не знаю, что случилось, – выговорила Надежда с усилием. – Какой-то белый саван… и свет везде погас…
– Я знаю, что случилось, – сказал Уолш. – Не разговаривай.
– Дэн? – вдруг хрипло удивилась Надежда Звонарева. – Это ты?! Ты меня спас?
– Сейчас приедет врач.
Она кивнула и несколько секунд лежала молча, подняв к потолку восковой нос. Он смотрел на нее. На голых лодыжках, куда не доставала скатерть, у нее проступали синяки.
– Я жива? – спросила она, не открывая глаз.
– Да.
– Ты меня спас?
– Я вытащил тебя из ванны, в которой тебя топили.
Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Я плохо соображаю, – пожаловалась она.
– Я тоже, – поддержал Уолш.
– Кто меня топил, Дэн?
– Показать? – спросил он с яростной любезностью и раздул ноздри. – Сейчас, одну минуту.
И ушел в ванную.
Сегодня очень плохой день. Сегодня день сплошных неудач.
Говорят, что так бывает, но у него это в первый раз.
Он ловил террористов и поймал не в меру резвых гомосексуалистов. Впрочем, одно другого стоит!
Он потерял ключ, который существует в единственном экземпляре.
Если бы он его не потерял, Надежды Звонаревой, о которой он романтически мечтал в машине, пробираясь по спящему городу, не было бы в живых.
Он знал, что ей угрожает опасность, и знал, какого рода эта опасность и от кого исходит, но ничего не предпринял.
Он был уверен, что у него есть время, не слишком много, но есть, и просчитался!.. Раз за разом он ошибается, и его ошибки чуть было не стоили жизни человеку. Женщине, к которой он был почти неравнодушен!
Полковник Уолш за шиворот поднял с пола убийцу в мокром белом саване – тот послушно поднялся – и повел его в комнату.
Надежда, прикрытая скатертью, лежала на диване, и глаза у нее были крепко зажмурены.
– Ты хотела посмотреть, – грубо сказал Уолш по-русски. – Я могу тебе показать.
И он сдернул саван.
Медленно-медленно Надежда повернула голову и взглянула. На лице у нее не отразилось ничего, она только с трудом сглотнула.
– Марья Максимовна, – выговорила она устало. – Но зачем вы?..
Дэн подвинул стул и приказал старухе:
– Сядьте. Если вы упадете, я не стану вас поднимать!
Да где этот чертов Флеминг с доктором Бенвиком?!
