давай, в милицию звони! А я что, лох, что ли?! Какая мне милиция, когда я тут на птичьих правах?! Я ей говорю – какие менты, дура?! Сама небось приезжая, труп нашла и хочешь в ментуру звонить! Да загребут они тебя, даже разбираться не станут, ты его замочила или не ты, блин! Пошла, говорю, вон отсюда, и думаю, сейчас уеду! Даже газ дал, ей-богу, уехать хотел!..
– А чего ж не уехал?
– Так она вцепилась и не дала!
– Как не дала?!
– Я думал, косуху порвет, так вцепилась! И еще говорит – я, мол, восточными единоборствами занималась, ты, мол, только попробуй дернуться, я тебе руку сломаю!
– Во дает свидетельница! – тихонько сказал лейтенант Бобров.
– Зачем ты ей был нужен?
– Да чтоб ментов ждать! Одна, говорит, я боюсь при трупе! Не могу, говорит, плохо мне! Стой тут, а я ментам позвоню! И позвонила, дура, дура, блин!
Максим все никак не мог понять, в чем состояли сложности Василия Игнатьевича.
– А ты чего не уехал, если хотел?!
Тут юноша вдруг замолчал, шмыгнул носом и стал смотреть в пол.
– Да говорю же, не девка, а ниндзя! Она… короче, когда я на мотоцикл сел, она меня… ну, короче, в ухо ударила! Потом неделю болело, вот как залепила, зараза!.. Я даже с мотоцикла упал!
Тут Максим Вавилов захохотал, и Вова Бобров захохотал тоже.
Ай да Катя Самгина, питерская журналистка! Ай да молодец!
Крутому байкеру в ухо залепить, так, чтобы тот с мотоцикла грохнулся, – это не шутки, это уметь надо!..
Сильная, значит. А раз сильная, да еще какие-то единоборства поминала, вполне возможно, могла и задушить!
Тогда зачем вся канитель с байкером, с милицией?! Задушила, и делу конец!
– Я упал, а она звонить стала! А я стал просить ее, чтобы она меня отпустила, когда менты подъедут, чтоб не видели они меня! Ну не могу я с ментами, у меня ни прописки, ни регистрации, ничего нету!.. И не работающий нигде! И я думал, что этого, который лежал, она сама и того…
– Чего? – переспросил Максим Вавилов.
– Ну… убила она его!
– А как она его убила? У нее в руках пистолет был или, может, топор? Или лом?
Юноша подумал немного, старательно вспоминая лом и топор.
– Да не, не было ничего такого!
– Так что же, она его голыми руками, выходит, замочила?
– А кто ее знает! Может, дала, как мне, в какое-нибудь такое секретное место, от которого человек сразу на тот свет! И все! Я читал, что некоторые так умеют, читал, правда!..
– После того, как ты с мотоцикла свалился, что было?
– Ну, она меня держала, а сама ментам звонила. За шею держала, так сдавила, тоже три дня болела!
– А ты чего?
– А я просил, чтоб отпустила, что мать у меня в Саратове и про мотоцикл ничего не знает, а если менты приедут, протокол начнут составлять, матери звонить, она от горя помрет! И девка сказала: как менты приедут, так и катись на все четыре стороны! Ну вот… Мы ждали, ждали, они все не ехали, а потом, когда мигалку увидели, она мне говорит: катись отсюда! И еще слово добавила непечатное.
– Я бы таких семь добавил, – сказал Максим Вавилов.
– Но она обещала ментам про меня не сообщать, чтобы мать не узнала.
– Да, – проговорил Бобров задумчиво. – Между прочим, она нам про него и не сказала, шеф.
– Не сказала, – согласился Максим Вавилов. – И понятно теперь, почему тот тип ее в подъезде дожидался. Потому что рядом с ней Василий Игнатьевич болтался. А сразу двоих убивать у него резона не было, тем более этот на мотоцикле, еще смылся бы, не дай бог! Лови его потом, чтобы горло перерезать!
Юноша сильно побледнел:
– Мне перерезать?! Мне! Не надо! Ну не надо, а?! Я не виноватый, это она ментов вызвала, она! Я говорил, что не надо ментов!
– Да что ты визжишь?! – громко спросил Максим Вавилов, которому надоел юноша. – Мы и есть менты! Ты бы чужим людям дверь не открывал или хотя бы документики спрашивал, что ли!
– Как менты? – оторопело спросил юноша. – А разве вы не бандиты?!
Максим Вавилов вздохнул и слез с подоконника.
– Ты, когда она тебе в ухо дала, ничего подозрительного часом не заметил?
– Где?
