– Вокруг. Ну, никто никуда мимо не проходил, никто с другой стороны бульвара не стоял, собаку не выгуливал?
Юноша подумал. Горло у него по-прежнему ходило ходуном.
– Не было ничего такого. Я не видел. Она меня за шею держала, а я…
– А ты скулил, – закончил Максим Вавилов. – Значит, вот тебе адрес дежурной части. Я тебя вызову, ты сей момент вскочишь на свою пукалку и ко мне подъедешь. Понял, Василий Игнатьевич?
– Зачем?!
– Затем. Протокол составим, а ты его подпишешь. Не подпишешь, устрою я тебе и твоей тете Ане хорошую жизнь по линии участкового и паспортного стола! Хочешь?
– Я?! Не-е, я не хочу, что вы!
– Значит, подъедешь и подпишешь, понял уже теперь?
– Я… понял, да.
– Ну, ты сообразительный, Василий Игнатьевич, – похвалил его Максим Вавилов. – Будущий финансист, как-никак!
– И чтоб без глупостей, – солидно добавил Вова Бобров.
На Сиреневом бульваре старший оперуполномоченный купил у толстой тетки два яблока, старательно обтер их о джинсы и одно отдал лейтенанту, а от второго откусил сам.
– Слушай, Борь… – Он посмотрел на часы, а потом на подчиненного. – Странная штука выходит. Ведь тот, который свидетельницу душил, по крышам ушел.
– Ну да, – согласился Вова, жуя яблоко.
– А пришел как?
– В смысле, шеф?..
– Ну, Василий никого не видел. Самгина тоже никого не видела. Почему он решил задушить Самгину, а не Василия?
Вова пожал плечами:
– По-всякому выходит, что она видела что-то, чего Василий не видел!
– Вот-вот, – подтвердил лейтенант. – Видела, а нам не говорит!
– Да нет, подожди ты! Не складывается ничего, разве ты не чувствуешь? Труп везли, чтобы где-то выбросить, так? Так. Впереди замаячили гаишники, и его выбросили у первого попавшегося подъезда, подальше от фонаря, так? Так. Свидетельница труп нашла, и ее тут же попытались прикончить, так? Так. Выходит, убийца видел, как она труп нашла. Значит, он наблюдал, что ли?! Зачем?! Вывалил труп, да и поехал быстрее, тем более его гаишники смущали! Он же не собирался труп у подъезда оставлять, а пришлось! Значит, он нервничал, но все равно остался. Зачем?
Лейтенант пожал плечами.
– Я не знаю, шеф. Чепуха какая-то.
– Вот именно чепуха, Вова! И способ убийства странный, и что он по крышам уходил, странно. – Максим доел яблоко, потом подумал и доел заодно огрызок. – Он что, террорист, что ли?! Это они все больше по крышам! Нормальные честные фраера по крышам не лазают, они не кошки!.. И личность трупа мы не установили!
– Свидетельницу надо дожимать, шеф! Думаю, все дело в ней! И мотоциклист сказал, что она его с мотоцикла свалила! Как она могла его свалить, она же вроде субтильная! Значит, приемчики знает!
Максим пошел к в машине, и Вова, громко чавкая, потащился за ним. Они уселись, включили кондиционер и некоторое время посидели, подставив потные лица холодной струе, лившейся из решетки.
– Зачем она ему сдалась, – задумчиво спросил Максим Вавилов самого себя. – Что такое она могла знать или видеть, зачем ее понадобилось убивать, да еще так срочно?..
– Дожимать, дожимать надо, шеф!
– Надо в Питер лететь, – решил оперуполномоченный. – Командировку выбивать долго, да и не дадут, я сам, быстренько. Прикроешь меня, Вова?..
А на следующий день Надежда нашла пистолет.
Как в кино.
Вышло так, что Пейсахович, вызвавшийся замещать толстого швейцара, предложил это не просто так, а с умыслом. Ночь он отдежурил, то есть мирно проспал в швейцарской, а утром подступил к Надежде.
Та была сердитая, невыспавшаяся, потому что моталась в Парголово, к бабушке Кати Самгиной. Бабушка уже несколько лет была не в себе, и Надежда очень ее жалела, как бы в память о собственной бабушке, которую сильно любила и ухаживала за ней до последнего дня. Днем с Катиной бабушкой была сиделка, а ночью оставалась сама Катерина, и Надежда даже представить себе не могла, что там творится, раз Кати нет так долго!..
Как ни странно, ничего особенно ужасного не происходило. Нина Ивановна, сиделка, была женщиной не слишком любезной, но честной и исполнительной. Надежда застала и бабушку, и Нину Ивановну в полном порядке, чистоте и покое.
– Насилу хоть кто-то явился! – с ходу начала Нина Ивановна. – Раз денег заплатили, так можно и носа не показывать, что ли?! Звоню, звоню Катерине, а она даже трубку не берет!
