– Тем не менее ваш отчим завещал все свое состояние двум своим детям и вам. В случае его смерти вы получите хорошее наследство.
– Что?! – вскричала Надежда, позабыв о пугале и том гадком, что виделось ей, когда она думала о том, кто мог забраться в ее квартиру. – Какое еще наследство?! С чего вы взяли?!
– Я профессионал, – произнес Уолш равнодушно. – Я хорошо знаю свое дело, и на меня работает целая служба! Мы все выяснили. Вы хотите сказать, что не знали о том, что ваш отчим внес вас в завещание?
– Господи, какое еще завещание?! – пробормотала Надежда. – Он что, с ума сошел?! Или это мама его заставила?!
– Ваша мать может заставить вашего отчима делать то, что она скажет?
– Отстаньте от меня, – ожесточенно выговорила Надежда. – Да что такое творится?! Все из-за вашего дурака президента! Если бы ему не пришла в голову фантазия переться в Питер, ничего и не произошло бы! Все началось с этого визита!..
– Прошу вас соблюдать приличия. В моем присутствии следует уважительно отзываться о президенте Соединенных Штатов.
– Идите вы к черту с вашим президентом! Я должна срочно позвонить Ристо и дать ему по шее! Или маме!
– Посылать президента к черту строго запрещено.
– Да что вы ко мне привязались с вашим президентом! У вас в голове только одна мысль – уволить меня с работы! Потому что я внушаю вам опасения!
– Тем не менее позвонили вы именно мне, – вдруг сказал Уолш. – Почему?
– Мне больше некому звонить, – огрызнулась Надежда. – Мама и Ристо в Хельсинки, а больше у меня никого нет, кроме Лидочки! И еще Марья Максимовна, но она мне даже дверь не открыла! Где моя сумка?! Вы не видели? Там телефон! Или нет? Я забыла, куда дела телефон!
– Там, – Уолш кивнул в сторону коридора. – Наверное, вам лучше не звонить. Сейчас четвертый час утра, и, должно быть, ваши родители спят.
Надежда вдруг опустилась на стул, закрыла лицо руками и зарыдала. Впрочем, рыдала она недолго, вскоре поднялась и молча ушла на кухню.
Да, подумал Уолш. Все началось с этого чертова президентского визита.
Меня бросила жена, а эту женщину бросил муж. Это не имеет никакого отношения к делу, но так уж получилось, что мы встретились в Санкт-Петербурге, и непонятно, что делать дальше. Самое лучшее – не придавать никакого значения тому, что встретились, и тому, что ее бросил муж, а меня жена, почти одновременно!
Но что делать, если не получается?..
Слишком много обстоятельств сошлось в одной точке – визит, странное поведение некоторых сотрудников, информация спецслужб о том, что готовится некий заговор, пистолет на складе, хуже не придумаешь!.. И эта женщина, которая все время находится в эпицентре странных событий!
Она вдруг вышла из кухни и спросила:
– Почему вы мокрый?
– У моей машины спустило колесо, и мне пришлось идти пешком, довольно далеко.
– Хотите переодеться?
Он вдруг засмеялся.
– В изрезанные шорты вашего мужа?! Нет, благодарю вас!
– У меня есть целые, – пробормотала Надежда, и вдруг глаза у нее стали круглыми, как у вороны.
Она помолчала, вспоминая, а потом быстро заговорила, глядя в одну точку:
– Да, да, да!.. Я ей рассказывала про одежду и про фотографии! И я сказала, что одежда была вся изрезана, а фотографии порваны! Но я ни слова не говорила о том, что на фотографиях вырезаны глаза! А она сказала, что Павел ни за что не стал бы резать собственные фотографии! Но ведь я ничего не говорила о том, что их кто-то резал! Откуда она узнала?! Она не могла этого узнать!
– Кто она? – мягко спросил Дэн Уолш.
– Марья Максимовна, соседка! Я ей рассказывала про то, что мы нашли в моей квартире, и она меня ругала, что я рассказала вам про мужа! И я сказала, что одежда была вся изрезана, а фотографии порваны!.. Но я ей не говорила, что на фотографиях вырезаны глаза!..
– Она могла просто оговориться, Надя.
Надежда моргнула, и выражение лица у нее стало более осмысленным.
– Да, – согласилась она. – Вполне могла. У-уф, слава богу! А я уж подумала, что… Ну, ладно неважно.
Она оглядела Уолша и спросила:
– Хотите, я вам хоть полотенце дам? Вы, наверное, замерзли.
– Это ерунда.
Она помолчала, а потом спросила:
– А можно это пугало куда-нибудь выбросить? Я не могу, когда оно здесь!..
– Нет, – твердо сказал Уолш. – Нельзя. Я заберу его с собой, когда поеду, если хотите.
