– Хочу. А вы хотите макарон?
– Что?
Она улыбнулась.
– Так по-русски называется паста. Хотите? С сыром или с кетчупом?
– Хочу, – признался Уолш, и она опять скрылась на кухне.
Он еще раз обошел комнату и вернулся в коридор, чтобы осмотреть входную дверь.
Дверь открывали ключами, это ясно. Окна?.. Нет, ерунда. Залезть невозможно, и балконов никаких нет, чтобы проникнуть из соседней квартиры. Что остается?
Остается человек, у которого есть ключи от ее дома, следовательно, только муж, и больше никто! Вряд ли ее мать и отчим станут баловаться подобными страшилками.
И главный вопрос – зачем?! Зачем?!
Дэн Уолш вдоль и поперек изучил биографию Надежды Звонаревой и теперь знал ее лучше биографии президента, на которого работал полжизни. В этой биографии не было решительно ничего, за что можно было бы зацепиться и распутать весь клубок дурацких историй, связанных с ней!..
Из биографии явствовало, что Надежда чиста, понятна и ни к чему не может быть причастна. В начале послужного списка присутствовал какой-то подозрительны банк, но у всех русских в начале карьеры присутствует нечто подозрительное, это Уолш знал совершенно точно! Кажется, даже у их президента. Никто ведь толком не знает, чем именно он занимался в КГБ! А в свое время это было могущественное ведомство!
Поначалу полковник решил было, что Надежда может привести его к разгадке тайны, которой он занимался, но вскоре убедился, что не может! Она не имела к тайне никакого отношения, он мог поклясться в этом на Библии. То, что происходило вокруг нее, он был в этом уверен, следствие каких-то сугубо личных событий, может быть, за исключением пистолета.
Пистолет – часть совсем другой истории.
После того как она разрыдалась у Исаакиевского собора, где колонны стоят просто потому, что стоят, а не потому, что их хорошо закрепили, и потом звонила мужу, Дэн начал сочувствовать ей, как сочувствуют человеку, побывавшему в сходной переделке. И ему казалось, что она тоже сочувствует ему, но ее проблемы не приближали, а уводили его от разгадки тайны!..
Он хотел ей помочь, а чувство профессионального долга приказывало остановиться.
Пусть разбирается сама, так говорило чувство профессионального долга. Он убедился в том, что она не может быть причастна к делу, интересовавшему его, и точка. Больше он не должен заниматься ее проблемами.
Тем не менее его тянуло заниматься именно ими, и чувство вины тяготило. Никогда раньше его профессионализм не вступал в конфликт с тем, что интересовало лично его, а тут вдруг вступил!..
Он ходил по ее комнате в совершенно мокрых штанах, которые отвратительно липли к ногам, и убеждал себя в том, что федеральная служба безопасности США нисколько не пострадает, если один из ее офицеров быстренько решит проблемы некоей русской.
В том, что он может очень быстро решить ее проблемы, Дэн Уолш не сомневался. Собственно, для того, чтобы все части головоломки стали на место, следует переговорить с ее бывшим мужем и с ее окружением. В окружение Надежды входило всего несколько человек, начиная с соседки, о которой он только что узнал, и заканчивая подругой-журналисткой, которая упоминалась в собранном досье. Майор Флеминг сделал неудачную попытку позвонить этой самой подруге, но у него ничего не вышло.
Впрочем, ему простительно. Майор никогда не работал с Россией и не знает русского менталитета. Сам Уолш о данном менталитете был отлично осведомлен, можно сказать, проник в самую суть, чем очень гордился.
Итак, что у нас есть на сегодняшний момент, если отбросить все, что связано с будущим визитом и отелем?
Муж по имени… Дэн Уолш перевернул пугало другой стороной и прочитал черную надпись поперек наспех раскроенной белой тряпки. Муж по имени Павел, который уходит от жены. У жены остается квартира, которая принадлежит ее матери, а раньше принадлежала бабушке и дедушке, и будущее наследство, которое ей завещал отчим. Причины ухода мужа неизвестны. Она говорила, что он ее разлюбил, но это лирика, а что на самом деле, пока непонятно, и нужно будет узнать.
После того как муж уходит, кто-то начинает ее пугать. Сначала вещи и фотографии, теперь набитое газетами чучело с надписью на груди. Да еще привязанное к потолку таким странным узлом! Дэн Уолш еще раз осмотрел узел.
Очень странный, очень неправильный узел!
Кому это может быть выгодно и зачем?
Она здравомыслящая, трезвая и здоровая женщина двадцати восьми лет от роду. Напугать ее до смерти невозможно, и вообще это сомнительный способ убийства, если замышляется именно оно. Заставить отказаться от квартиры? От наследства? Но как именно? И в чью пользу?..
В коридоре что-то загрохотало, словно покатилось ведро, дверь в комнату отворилась, и появилась Надежда с подносом.
– Вилки рассыпались, – сказала она и водрузила поднос на стол. На подносе стояли тарелки и еще большая миска, в которой что-то аппетитно дымилось. – Дэн, вы не подвинете стол? Мне не хочется есть рядом с покойником! То есть рядом с бывшим покойником! То есть… ну вы понимаете!
Дэн Уолш послушно подвинул, и она стала ловко и красиво накрывать на стол. Из миски вкусно пахло, и он вдруг подумал, что очень хочет есть. Он не ел… а черт его знает, когда он ел в последний раз!
– У меня есть сыр, а макароны называются «Макфа». Это самые лучшие макароны в России, ну, то есть паста, конечно! Я, например, «Макфу» люблю даже больше, чем всякие итальянские! Потому что я никогда
