Ее задержал Юра, так и не отправившийся ублажать свой насморк. Он вышел ей наперерез из коротенького коридора, в который Инна только собиралась войти.
– Инна Васильевна! – воскликнул он конфузливо. – А я вот лимон нашел.
И показал лимон, словно нашел его на полу.
– Вот и хорошо, – похвалила Инна. – А в Приангарск вы перезвонили?
– Конечно.
– Соврали, что я больна и потому не приеду?
Помощник не дрогнул и глаз не отвел.
– Что вы, Инна Васильна! Сказал, что в связи с трагическими обстоятельствами все руководство края должно оставаться на своих местах.
Инна посмотрела на него. Похоже, что именно так он и сказал, поганец. Руководство края!.. Ему-то, ясное дело, выгодно быть помощником «руководства края», а она со стыда сгорит.
– Юра, я ведь просила вас не называть меня руководством края! Я пока еще не первый вице-губернатор и не губернатор! Они – руководство края, а мы с вами госслужащие, и только.
Юра смотрел на нее покрасневшими от простуды кроткими глазами, кивал и соглашался – Инна была совершенно уверена, что он даже не слушает ее.
– Инна Васильевна, можно я попрошу вашего водителя отвезти меня домой? У меня температура поднимается, а я свою машину утром отдал в гараж на профилактику. Думал, сам доберусь, а тут вдруг… расклеился.
Этим чудесным мужественным словом Юра именовал свою температуру в тридцать семь и одну десятую градуса. Быть может, даже и две, или уже подбирается к трем!
Инна разрешила забрать Осипа, прошла коротенький коридорчик и страшно удивилась, не обнаружив на месте ни секретаря, ни помощника.
Так не бывает. Начальство всегда должны охранять. А если глупый «рядовой работник» вдруг решит сунуть нос в хозяйские покои, подать челобитную или что-то в этом роде?! Кто сможет его задержать, не пустить, остановить, если перед дверью никто не сидит?!
Кроме того, подумала она рассеянно, очень странно, что…
Дверь распахнулась:
– Инна Васильевна!..
– Сергей Ильич, вызывали?
– Вызывал, – согласился Якушев. Вид у него был озабоченный и в то же время деловитый. Он кинул на полированный секретарский стол норковую шапку, которая завертелась, поехала и чуть не свалилась на пол, зажал между коленями портфель и стал в нем рыться. Рыться ему было очень неудобно.
Инна наблюдала.
Якушев досадливо покрутил головой, плюхнул портфель на стул и продолжал копаться в нем, но уже с комфортом.
– Я тебе одного человечка дам, – говорил Сергей Ильич. – Он предупрежден. Ты к нему съезди, потолкуй про финансы для твоего праздника. Он в финансах все понимает, до последнего рубля учитывает.
Значит, праздник уже «мой», подумала Инна стремительно. Какое интересное изменение терминологии! Главное, неожиданное.
– Он тебе посоветует, если сам не даст. А может, и сам даст. Он такие дела любит, они ему это создают… как его… доброе имя.
– А у него своего нет?
– Чего?
– Доброго имени.
– Что ты, Инна Васильевна, не смеши меня, ей-богу! У того в бизнесе доброе имя, кто конкурентов мочил, а стали доказывать – и ничего не доказали!.. Вот это самое доброе имя и есть.
Он еще немного порылся.
– О встрече я договорился, а дальше ты уж сама. На, вот она, карточка. Встреча завтра в шесть на его территории.
– Как, – не поняла Инна, – уже завтра?!
– А чего тянуть-то! Я тебе десять раз сказал – ты вообще с этим делом не тяни, Инна Васильевна. Дорого яичко к Христову дню.
– Да я его даже не знаю, этого человека!
– Тебе и не надо. Достаточно, что я знаю. Твое дело его уговорить, ты у нас это лучше всех умеешь.
Инна молчала. Якушев подогнал к себе свою шапку, схватил и со всего размаху нахлобучил на голову, как будто стог посадил.
– А мне ехать надо. Теперь Катюха пропала, не знаем, куда девалась! Господи, вот так живешь, живешь, да не знаешь, где оно тебя подстерегает, самое страшное!..
Сказать, подумала Инна. Сказать или не сказать?
