кот приносит задушенную птицу.

Она взяла телефонную трубку и твердыми шагами бесповоротно решившегося человека пошла в самую дальнюю комнату, подальше от бабушки, от собак, кота и всего остального, что могло поколебать ее решимость. Набрав номер и услышав короткий быстрый ответ, она сказала четко:

– Пожалуйста, соедините меня с Георгием Ивановичем. Скажите, дочь профессора Солнцева.

Она разговаривала минут двадцать, и в конце концов ей было обещано, что через три дня она получит ответы на все свои вопросы.

Олег Приходченко не стал звонить из дома, опасаясь, что его могут подслушать. Накануне он увез Кирюху к матери, и, когда жена вернулась и не обнаружила сына, Олегу пришлось что-то выдумывать про зимний лагерь, в который он якобы его отпустил. Скандал по поводу того, что он разрешает сыну бесовские увеселения, Олег вынес достаточно спокойно. Дня на три он застрахован от возможных неприятностей, а потом мальчишку придется или возвращать домой, или искать ему новое место пребывания. У матери оставлять нельзя. Жена найдет моментально, и тогда быть беде.

Гриша Иванников с утра повез Кирюху в школу – у них на сегодня намечен утренник, и Кирюха не добрался бы на автобусе с карнавальным костюмом и пирогом, который вчера до ночи выпекала мать. Поэтому в машине Олег находился один, и можно было позвонить, и разговаривать всю дорогу до офиса. А это, значит, минут двадцать.

Он разговаривал, и на эти жалкие несколько минут ему становилось легче жить. Раньше он не знал, что так бывает, циничный, умный, спокойный и успешный Олег Приходченко. Он и предположить не мог, что жизнь сыграет с ним такую чудовищную шутку. Даже религиозное помешательство жены он воспринял спокойней, чем эту внезапно упавшую на него, как ловчая сеть для птиц, острую и безысходную любовь.

Он знал, что это навсегда. Что он уже никуда не денется. Он умрет с этим изматывающим, похожим на постоянную боль чувством.

Так неожиданно и так быстро все случилось…

Жена не смогла прийти в себя после родов. Что-то переклинило у нее в голове, и для Олега начался бесконечный, удушающий, невообразимый домашний ад. Лет десять он ее лечил. Возил к психотерапевтам, гипнотизерам, шарлатанам, святым, колдунам, светилам и звездам. Она лечилась в Швейцарии, в Штатах, в Германии, во Франции и еще черт знает где.

Все напрасно. «Она должна захотеть этого сама, – философски заметил один из светил. – А она совсем не хочет. Ей очень нравится там, где она сейчас пребывает. Может быть, вы мало обращали на нее внимания раньше, и теперь она просто добирает то, что ей было когда-то необходимо? Ведь теперь-то вы только и делаете, что ухаживаете за ней».

Он ухаживал за ней. Он уже почти ненавидел ее, проклинал себя и ухаживал. Его теща, естественно, была уверена, что во всем виноват он сам, и ничем не помогала. Она же привела в их дом того проповедника.

С тех пор жизнь окончательно встала на дыбы. Вдвоем, безумная дочь и полубезумная от горя мать, они ударились в религию. Их обработали очень быстро – Приходченко всегда был богат, у него всегда были квартиры, дачи, машины и деньги, и его семья представляла лакомую добычу.

Он вышвыривал «братьев и сестер» из квартиры сам и вызывал милицию. Он подавал на секту в суд и нанимал Кирюхе нянек, единственной функцией которых было звонить ему на работу, если мать и бабка опять потащат его в Марьину Рощу, где квартировала вся эта шваль. Няньки, боявшиеся двух религиозных фанатичек, увольнялись каждую неделю, и скоро их стало негде взять.

Он не мог развестись.

Жена говорила, что если он совершит это богопротивное дело, то она убьет себя и Кирюху, чтобы ее сын не жил во грехе. Олег ей верил. У нее появилась вдруг чудовищная сила – «братья и сестры» старались не напрасно. Она швыряла в Олега стулья и телевизор, «сатанинское око». Однажды ночью залила его постель невесть откуда добытой кислотой. Олег перехватил ее руку только в самый последний момент. Прибежала теща, поселившаяся с ними после знакомства с проповедником, уговорила дочь «не брать грех на душу», не связываться с «наместником сатаны».

Вдвоем с матерью они представляли реальную угрозу жизни его сына, и он не мог рисковать. Он был уверен, что, даже если он спрячет парня, они выследят его и сотворят что-нибудь непоправимое.

Кирюха ничего не понимал. Не понимал, зачем нужно с утра до ночи молиться, ходить в какие-то чужие, страшные квартиры и там опять молиться. Он боялся общих столов, за которыми надо было есть, он боялся чужих теток и дядек, плохо пахнущих и странно одетых. Он не понимал разговоров о скором «пришествии антихриста» и не понимал, почему мама и бабушка ненавидят отца.

Кирюха из-за всех этих непонятностей полюбил отца так остро и сильно, что стал даже стесняться этого. Он не мог спать, пока папа не приехал домой и не зашел к нему. Он, как маленький, стал бояться темноты, и папа не смеялся над ним, а приходил и убивал всех спрятавшихся под кроватью чудовищ. Он любил все, что было так или иначе связано с отцом. Когда ему становилось совсем уж страшно с мамой и бабушкой, когда приходили чужие люди и подолгу разговаривали с ним непонятно о чем, он отпрашивался в туалет, забегал в отцовскую спальню, распахивал гардероб и смотрел на его вещи. И боялся уже не так сильно. Однажды мама подстерегла его у гардероба и отлупила ремнем, но зато папа на следующий день отправил его к бабе Нине, у которой он блаженствовал, там не имелось икон и было много игрушек – у Кирюхи тоже раньше было много игрушек, но мама все их выбросила, сказав, что это «грех». С бабой Ниной ему становилось хорошо и весело, только она часто плакала, глядя на Кирюху, а однажды пришли мама с бабушкой и что-то кричали под дверью, баба Нина звонила папе, папа приехал и увез их.

Олег ничем не мог помочь своему сыну. Не мог найти слов, чтобы объяснить ему ситуацию. Не мог как следует защитить. Не мог увезти за границу – его денег не хватило бы, чтобы безбедно прожить там жизнь. И – самое скверное – год от года становилось все труднее. Кирюха взрослел, безумие жены прогрессировало. Надежды не было никакой.

И вот, когда Олегу стало совсем плохо, пришла эта любовь, чтобы доконать его окончательно. И тогда же он понял, что все, что он вынес до этого, – ничего не значащая ерунда по сравнению с тем, что ему еще предстоит вынести.

Он не жалел себя. Он сильный молодой мужик, и он может справиться со всем на свете. Кроме этой любви.

Она высасывала из него остатки сил. Она предвещала катастрофу. Она заставляла мечтать о том, чего

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

6

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату