Степченко сделала большие глаза и машинально сунула платочек за обшлаг своего французского костюма.
– Никто не знал, что мы в Киев летим, – продолжала Маша. – Никто, кроме своих! И тем не менее нам звонили и угрожали!
– Так ведь не покойному угрожали, а мне!
– А кто знает? Может, вы как раз и намечались… в покойники!
Воцарилась тишина.
– Ну спасибо, – сказал наконец Родионов, – ну замечательно просто. Умеешь ты утешить, Марья.
Маша собралась было ответить, но не успела.
За двустворчатыми дверьми послышался какой-то шум, чуть ли не крики, и милиционер, дежуривший на лужайке, где еще вчера Сильвестр Иевлев и Михаил Кольцов носились с развеселым гиканьем, повернулся и пристально посмотрел в гостиную, где за столом сидела вся компания.
Один голос говорил нечто такое, что трудно было разобрать, а второй, женский, визгливый, все набирал и набирал обороты, и понятно стало, что, когда наберет, никому здесь не поздоровится.
– А я хочу знать! А я хочу знать, кто эта крыса!.. И не смей меня уговаривать!.. Я тебе не девочка- ромашка!.. Пошел прочь с моей дороги!..
Весник поднял брови и сложил губы, будто намереваясь захохотать. Веселовский пожал плечами, а Родионов всем телом вместе со стулом повернулся в сторону дверей.
Конечно, шумела Лида Поклонная. Это выяснилось, когда одна створка неожиданно распахнулась, как будто с той стороны ее сначала держали, а потом отпустили, и звезда влетела в комнату.
Мисс Фурия, подумала Маша Вепренцева. Нет, пожалуй, мисс Гарпия. Кажется, даже слышался клекот наподобие орлиного.
– Я хочу знать, что это такое! – выпалила Лида, тяжело дыша. – Что это такое, я вас спрашиваю?!
И она потрясла перед всеми газетой, которую держала в руке. Вид у нее был дикий.
Следом за ней ввалился Матвей Рессель, как обычно, безупречный во всех отношениях и джентльменистый донельзя. На нем была парусиновая пиджачная пара и штиблеты на необыкновенной резиновой белой подошве.
Для полноты картины не хватало только тросточки и шляпы-канотье. Даже бутоньерка в петлице присутствовала.
– Лида, Лида, – унимал актрису Рессель и мелкими шажками продвигался к ней, как будто собирался схватить ее за бока и утащить обратно, – Лидочка, не волнуйся ты так!..
– Нет, я хочу знать, кто нас сдал! – визжала Лида. – Кто из них сдал нас прессе!!!
– Лидочка, – начал Веселовский, – что ты кричишь, моя девочка?! Прессе и так все давно известно. Что ты, лапочка?! Такое событие, как же они пропустят?
– Твою мать! – Лида Поклонная смяла газету в огромный неровный ком и швырнула в Веселовского. Он поймал его, как мячик, и кинул на пол. – А ты бы помалкивал в тряпочку, слизняк, подстилка продюсерская! Про тебя даже если напишут, что ты говно, ты счастлив будешь! Мы все знаем, как ты рекламу уважаешь, Игорек!! Вот и сиди в говне, если тебе надо, а мне не надо, я не хочу!
– Лида! – Веселовский сохранял благодушие, но глаза стали злыми, и черты лица обозначились четче. – Лидочка, девочка моя, куда тебя понесло, ласточка?!
– Какая я тебе ласточка?! Это ты для всех ласточка, Игорек, а я актриса! Ак-три-са! А вам всем, гомикам проклятым, на всех наплевать, вам бы только хвосты друг перед другом распускать!
– Да ну что ты за актриса, – ласково сказал Веселовский, – пара эпизодов со словами и роль подруги героини со спины? Вот муж у тебя вроде актер, а ты какая ж актриса, моя кисочка?..
Температура повышалась скачкообразно. У Сильвестра в физике есть такой раздел, про вещество, где температура повышается сначала линейно, а потом скачкообразно. Маша это очень хорошо запомнила.
– Лида, – приказал Рессель, – сядь.
– Да что случилось-то? – осторожно поинтересовался Весник. – Про убийство в газете написали? Так этого следовало ожидать! Такой пиар-повод журналюги не пропустят!
Маша Вепренцева за спинами у всех пробралась к стулу Веселовского, подобрала газетный ком, ушла на диван и стала его разворачивать.
– А ты кто такой? – спросила Лида Поклонная у Весника и залпом выпила стакан морсу, который ей подсунула Мирослава. Вообще хозяйка вела себя странно. Лиду не защищала, не причитала, не выкликала «Нэ-эстор!», только наблюдала. – Тоже подстилка журналистская?! Проваливай отсюда! Все, все проваливайте отсюда, суки, вашу мать!!
– Лида!
– Лидочка, уймись, моя девочка, на нас милиционер смотрит!
– А мне плевать, кто там на нас смотрит! Я хочу знать, кто нас сдал, вашу мать! Кто посмел, мать, мать, мать!..
Родионов отыскал глазами Машу, показал на Лиду и пожал плечами. Странно, что у виска не покрутил.
Статья называлась «Звездный развод», и поначалу Маша пропустила ее, потому что искала информацию об убийстве «шановного чоловика» и всеукраинского батьки, а ничего такого в газете не было! Она бы и не увидела ничего, если бы на глаза не попалась фамилия Поклонный. Тут только она сообразила.
