обязывает. – Но ты все-таки постарайся через полчаса прийти.
– Постараюсь, – пообещал Шубин и выпрыгнул из машины. Он немного помедлил, взявшись за ручку двери. – Вряд ли сегодня объявится следующий киллер, – сказал он, успокаивая больше себя, чем ее, – а вчерашний точно ни на что не годен.
Он захлопнул дверь и пошел к подъезду.
Лидия с водительского места следила за ним. Хлопнула коричневая грязная дверь, Шубин исчез. Как будто подумав, дверь снова немного приоткрылась. Вышла серая подъездная кошка, уселась на растаявшем крылечке и стала вылизывать лапу.
«Если все обойдется, заведу кошку, – решила Лидия. – Приеду, найду эту самую, облезлую, и она будет жить со мной.
Жить-поживать да добра наживать…»
Кажется, она уже сидела вот так в машине, ждала Егора Шубина и раздумывала, бандит он или просто полоумный. А кругом была непроглядная зимняя тьма, мела метель, и в той стороне, куда он ушел, раскачивался желтый фонарь.
«Господи, помоги ему! Помоги ему совсем чуть-чуть, господи, и всю оставшуюся жизнь я больше ни о чем тебя не попрошу…»
С лестничной клетки Шубин посмотрел вниз. Джип спокойно стоял под окном, вокруг было тихо. Отсюда не слышно, работает ли двигатель. Шубин очень надеялся, что Лидия указания выполняет и двигатель работает.
Он секунду постоял возле грязного окна, глядя вниз, потом взбежал еще на один пролет и позвонил.
Глупо гадать, дома Катерина Ивановна или нет, и станет ли она вообще с ним разговаривать, и что выйдет из этого разговора, но он все-таки гадал.
За тонкой коридорной дверью зазвучали шаги, и он весь подобрался, локтем проверяя пистолет.
– Кто там?
– Катерина Ивановна, это Шубин Егор Степанович, – ответил он негромко. – Откроете?
Секундное молчание, колебание, которое он почувствовал как свое, – и дверь открылась.
– Здравствуйте, Егор Степанович, – поздоровалась Катерина Ивановна. Даже дома она была похожа на бабушку из сказки Андерсена. Егор зажмурился на секунду, как будто вся прошлая жизнь бросилась ему наперерез и заслонила все остальное. Даже дышать стало трудно.
Они стояли, разделенные дверью, и смотрели друг на друга – бледный огромный Шубин с пистолетом, который он все время чувствовал локтем, и андерсеновская бабушка в крахмальном переднике.
– Проходите, – наконец пригласила она. – Я ждала вас раньше, Егор Степанович.
– Ждали? – поразился Егор. – Меня?!
У него даже во рту пересохло от волнения.
– Почему вы так удивляетесь? – спросила она с тихой насмешкой. – Вы же сейчас ко мне пришли. Значит, вам что-то от меня нужно. Я только была уверена, что вы придете гораздо раньше…
– Вы… знаете, о ком я хочу спросить? – запнувшись, произнес Егор. Слова застревали во рту, как будто он жевал картон.
– Знаю, – ответила она. – Я работала в кремлевском буфете, еще когда был жив Иосиф Виссарионович, – добавила она зачем-то, – я и тогда знала много интересного, и сейчас знаю, ведь буфетчиц, как правило, не замечают.
И еще вот что я вам скажу, Егор Степанович. Вам, молодым, только кажется, что время изменилось и все, чем вы живете, вы сами только что придумали. На самом деле все было. Все всегда было и очень мало изменилось.
– Вы поможете мне?
Она помолчала.
– Да. Помогу. Я давно живу и все понимаю. Мне нравится Тимофей Ильич, и мне не нравится, что его пытаются обмануть.
– А я? – спросил Егор и улыбнулся. – Я вам тоже нравлюсь?
Катерина Ивановна посмотрела на него довольно строго.
– А вы, Егор Степанович, никогда не относились ко мне как к личной прислуге.
Зазвонил телефон, и Димка проворно снял трубку.
– Алло!
– Господина Шубина, пожалуйста, – попросили в трубке сухо.
– Я господин Шубин, – ответил Димка басом. – А что?
В трубке секунду помолчали.
– Если можно, попросите, пожалуйста, господина Егора Шубина, – сказали в трубке еще вежливее и с ударением на слове «Егора».
Димка покраснел, хотя никто не мог его видеть. Конечно, какой из него господин Шубин!..
– А… он уехал, – сказал Димка неопределенно. – Сейчас, одну минуточку.
