простит меня, если я их брошу.
Ни один из них – ни Лидия, ни Димка, ни дед – не справится без меня».
Он улыбнулся. Свет опять дернулся и остановился.
Наверное, это очень самонадеянно – думать, что без тебя никто ничего не сможет. Наверное. Но он думал так, и это доставляло ему радость, даже в неприбранной унылой квартире, где, уткнувшись лицом в обивку, лежал на диване труп глупого мальчишки Гришки Распутина.
Ни тайников, ни сейфов в стенах и полах он не обнаружил. Впрочем, Егор не слишком на это рассчитывал. Он повесил на плечо лэп-топ, прихватил оставленные на столе записные книжки, несколько минут прислушивался под дверью и бесшумно вышел из квартиры. Щелкнул язычок замка. Он поправил на плече ремень и стал неторопливо спускаться по темной лестнице.
Навстречу попались старухи, ругавшие темноту и неработающий лифт. На Егора они не обратили никакого внимания.
Он сел в машину, закинул лэп-топ на заднее сиденье и завел мотор, испытывая острое, ни с чем не сравнимое облегчение от привычного уюта салона, от знакомого урчания двигателя, как будто после долгого и опасного дела он наконец вернулся домой, где тепло, безопасно и можно расслабиться…
«Расслабляться нельзя. Чем бы ни кончилась вся эта история, расслабляться нельзя. Ты так до сих пор ничего и не придумал. У тебя нет никаких идей, кроме нескольких ничем не подкрепленных соображений, а сегодня тебе в багажник подбросили труп, и если бы не сумки Лидии Шевелевой, хрен бы ты его обнаружил, а когда обнаружил, было бы поздно.
Соберись и думай. У тебя есть верных полчаса, которые ты будешь ехать до дома».
Он тронул машину с места, перебрался через ледяные стоячие моря и озера, развернулся возле каких- то помойных контейнеров и выехал на Волгоградский проспект.
Он проехал, наверное, метров триста, когда его остановил милицейский патруль.
– Он с нами совершенно не разговаривает! – Дед Егора Шубина поправил на столе газеты и журналы, которые и без того лежали выверенной идеальной стопкой. Лидия не отрываясь смотрела на его руки. Они были красные, в цыпках и надутых синих венах, как будто шубинский дед с утра до ночи чистил картошку.
– Дед, перестань ты, – пробасил шубинский брат и посмотрел на Лидию. Излишняя деликатность не входила в число его достоинств, однако он понимал, что к гостье брата следует относиться осторожно. – Он у нас ни с кем не разговаривает!
И Димка улыбнулся смущенной улыбкой. Лидия внимательно на него взглянула.
Как будто Егор Шубин был ранимый подросток в переходном возрасте, а Димка – его нежный отец. Как будто Димка признавал за ним своеволие и упрямство и все-таки оправдывал его. Как будто Димка знал наперечет все его слабости, любил их и призывал чужого человека просто не обращать на них внимания.
«Он у нас ни с кем не разговаривает!»
– Да, – сказал шубинский дед. – Ему сейчас трудно. Но он справится.
– Вы думаете? – спросила Лидия.
Ей очень хотелось услышать от кого-нибудь историю о том, что Егор Шубин бывал и не в таких передрягах, что это все ерунда по сравнению с тем, что он пережил пятнадцать лет назад, что в армии он чуть было не погиб и его за что-нибудь наградили орденом. Такая история была бы сейчас совсем нелишней.
– Ну конечно! – воскликнул дед с ненатуральной бодростью. – Дима, может быть, ты хочешь поужинать? А вы, Лидия Юрьевна?
«Прошло уже четыре с половиной часа с тех пор, как он уехал. Черт возьми, что он там делает так долго? Почему не звонит? Доехал до Гришкиной квартиры или не доехал? Что происходит в
Егор Шубин, который уехал и увез в багажнике убитого Гришку.
Гришка… Как он лежал, скрючившись, будто от холода, и у него были совершенно синие пальцы. Вот, оказывается, какие пальцы бывают у мертвых…»
Она рванулась из этих мыслей, зная, что они теперь долго не дадут ей спокойно жить, рванулась, задыхаясь в их вязкой трясине, и вырвалась наружу. Звонил телефон.
– Дима… – попросил дед, как будто у него вдруг кончились силы.
– Алло! – сказал Димка напряженным басом. Лидия смотрела на него, как человек, который ждет сообщения о конце света.
Димка послушал и сказал смущенно:
– Привет… – Потом зажал микрофон ладонью и сообщил: – Это Лиза.
Лидия перевела дыхание, шубинский дед поднялся с места и зачем-то ушел в угол громадной кухни.
– Будем ужинать? – спросил он оттуда. – Знаете, когда сердце не на месте, самое правильное – это поужинать.
Лидия улыбнулась. Димка еще послушал, потом встал и ушел с трубкой.
– Я даже не знаю, радоваться мне или горевать, – доверительно сообщил дед Лидии. – Они так плохо жили все это время. У них все слишком разное – возраст, пристрастия, отношение к жизни. Но Диме понадобилась помощь, и Егор даже на секунду не заду мался… Наверное, стоит пережить самые большие неприятности, чтобы понять и простить друг друга. Как вы считаете?
