Хроника гнусных времен

– Затем, что к моей машине ночью точно никто не подходил, – сказал Кирилл, – а про твою я не знаю.

Настя горестно взглянула на него и сунула ключи в карман.

– Пошли поедим. Муся уже пришла и что-то такое там сварганила.

На этот раз семейный завтрак больше напоминал панихиду. Все были мрачные, прятали глаза, и даже Муся не улыбалась приветливо.

– Что там с Сережкой, – сказала вдруг Нина Павловна, и все посмотрели на нее, – ужас какой.

– Будем надеяться, что все обойдется, Нина.

Юлия Витальевна сидела рядом с ней и все подливала кофе, как будто от количества выпитого кофе зависела судьба Сергея.

– Сейчас съездим, все узнаем. Он молодой, сильный, все будет хорошо, я уверена.

– Все из-за него, – начала тетя Александра и показала пальцем на Кирилла, – Настя привела его к нам в дом, всем на горе. И что это за чушь, что Агриппину убили? Кому она нужна, старая карга! – Кириллу показалось, что тетя Александра опять завидует сестре, потому что и после смерти она привлекала всеобщее внимание, и что-то таинственное было связано с ней, волнующее, как в романе. – И, главное, все ему верят! А может, это он убил Агриппину и теперь подбирается к нам!

– Успокойтесь, тетя, – сказала Настя, глядя в свою чашку, – он о нашем существовании узнал несколько дней назад. Он не мог убить бабушку.

– Как же! Он за наследством твоим охотится, это же ясно! Если бы Сонька получила бриллианты, а не стекляшки, он бы к ней подбирался.

– Мама, – проговорила Соня, – сделать тебе бутерброд с сыром?

– Сама ешь свой сыр! Распутство никогда не доводит до добра! Нина не смотрела за Сергеем, и он утонул, Юля не смотрит за Настей. Он ее убьет, этот разбойник. И заберет дом себе.

– Сергей жив, тетя, – сказал Дмитрий Павлович, – успокойтесь.

– Зачем она ему нужна? Да на нее взглянуть страшно – очки носит! Разве девушка может носить очки?! И курить?! Она же не мужик! Он давным-давно смекнул, что здесь можно поживиться, вот и прилип к ней! Даже Агриппина говорила, что он дрянь, а вы!..

– Тетя, бабушка никогда не видела этого Кирилла, – скороговоркой сказала Настя и посмотрела на мать. – Она видела совсем другого.

– Какого – другого? – встрепенулся Дмитрий Павлович. – То-то я чувствую, что-то не то. И в отдел маркетинга звонил, когда я под машиной сидел.

– Звонил, – согласился Кирилл.

– Значит, ты все-таки не милиционер? – спросила Соня, глядя на свои руки.

– Сонька! – возопила тетя Александра. – Почему ты говоришь ему «ты»? Как ты смеешь вообще говорить с бандитом, который оскорбил твою мать?

– Хватит, мама, – вдруг твердо сказала Соня и подняла глаза, – он пытается нам помочь, а ты ему мешаешь. Хватит.

Бедная, подумал Кирилл.

Тетя Александра побагровела, и он поднялся из-за стола.

– Все. Концерт окончен. Проваливайте в вашу комнату и не выходите из нее, пока вас не позовут, – сказал он тете Александре, – Настя, поезжайте в больницу. Прямо сейчас.

– Владик, – задыхалась тетя Александра, – сыночек!.. Убивают! Спаси! Сонька взбесилась!..

Кирилл обошел стол, пошел было к двери, вернулся и неожиданно поцеловал Соне руку. Она сопротивлялась и не давалась, но он все-таки поцеловал.

– Держись, – сказал он, глядя ей в глаза, – все будет хорошо.

Все уехали, и в доме затихло, как перед грозой. У Кирилла болела голова, и он ненавидел свою голову, которая мешала ему думать.

Он знал, что подошел очень близко. Так близко, что ему ничего не нужно, чтобы разгадать загадку, только усилие мысли, а сделать его он не мог.

Он послонялся по Настиной комнате, подержал елку за лапу и долго нюхал ладонь, которая пахла детством и бабушкой.

Тетя Александра повизгивала внизу, Соню не было слышно, Владик в гамаке фальшиво пел «твой малыш растет не по годам».

Столько раз за свою жизнь Кирилл складывал два и два и получал именно то, что нужно, но никогда от его арифметических способностей не зависела ничья жизнь, а теперь – зависит.

Что там надумает мудрая машина, которую Настя должна привезти из Питера? Что она скажет? Каким ей увидится мозг Сергея – живым или мертвым?

Как раз об этом думать было нельзя, но только об этом Кирилл и думал и уже не говорил себе, что это не его проблемы.

Завтра же он купит Насте мобильный телефон. Уехала – и он даже не может позвонить и спросить, как там дела! И он должен мучиться, слоняться по притихшему дому, держать елку за лапу и есть себя поедом, что так и не смог ничего понять.

Ну ладно, сказал он своей голове, стиснутой обручем боли, посмотрим, кто кого.