Обезьяна оказалась тяжелой. Да и с размерами Олег намного ошибся, но понял он это только тогда, когда поднял мешок и двинулся в сторону троллейбусной остановки. Казалось, что там внутри сидит взрослый человек, может быть немного легче среднего веса. Взваливать грязный мешок на спину не хотелось, в одной руке тащить тяжело, в двух — неудобно. Проклиная все на свете, и в первую очередь самого себя, Олег дотащился кое-как до Нижегородской улицы и принялся «голосовать». Но даже это ему не сразу удалось. Большинство водителей старательно делали вид, что не замечают призывно поднятой руки — их отпугивал грязный шевелящийся мешок позади молодого человека. Минут через десять Олег был уже зол на все и вся.
Вдобавок ко всему перечисленному обезьяна, до той поры спокойно сидевшая в своем обиталище, вдруг стала проявлять непонятную активность. Из недр мешка появились волосатые руки с черными обломанными ногтями и ухватились за края ткани. Теперь обезьяне было достаточно одного движения, чтобы выскочить из мешка и убежать. Однако Олег, несмотря на всю свою раздраженность, не терял бдительности и предупредил побег, поддернув края мешка вверх. Но обезьяна оказалась упрямым существом — за первой попыткой последовала вторая, третья. Наконец Олегу надоело разрываться между строптивой покупкой и попытками поймать такси. Он понял, что надо что-то менять кардинально. Почти в тот же момент в голову пришла замечательная мысль. В кармане у него по-прежнему лежали поводок и ошейник. Не теряя времени даром, Олег стянул горловину мешка прочным ременным поводком.
Он почти час простоял с поднятой рукой у края проезжей части, пока наконец некий таксист не соизволил посадить его в машину, отдельно предупредив, что никакой грязи в салоне не потерпит. Поэтому скрепя сердце пришлось уложить покупку в багажник.
Всю дорогу до дома Олег мучился угрызениями совести, болезненно ощущая каждый толчок на неровностях дороги и с отвращением вдыхая бензиновые пары, на которые никогда раньше не обращал внимания. Он представлял себе, как тошно обезьяне ехать в багажнике, и дал себе слово компенсировать неудобства путешествия последующим внимательным отношением. Как ни странно, но в душу его ни на минуту не закралось сомнение в правильности своих действий. Подумаешь! Хотел купить собаку, а купил обезьяну. Ничего страшного! Главное, чтобы они смогли подружиться, а в этом Олег был почему-то почти уверен. Конечно, продавец, его манеры и внешний вид не вызывали доверия, но Олег твердо знал, что поступил правильно. Но, если бы в тот момент кто-нибудь задал ему вопрос: «Откуда такая уверенность?», он не нашел бы ответа.
Наконец прибыли домой. Расплатившись с таксистом, который был тоже не против того, чтобы ему «накинули за вредность», Олег бережно извлек свое приобретение из багажника и поднял его к себе на второй этаж. Стараясь лишний раз не беспокоить животное, он открыл дверь и прямо в ботинках — чего он себе никогда не позволял — прошел в маленькую комнату, которую решил отдать в полное распоряжение своему новому питомцу. Правда, все здесь находящееся было приготовлено для собаки, но это не меняло дела. Единственное, что поспешил сделать' Олег, так это придвинул массивный древний, видавший виды гардероб к окну, чтобы обезьяна не разбила стекол и не порезалась. Еще раз критически осмотрев помещение, он остался доволен. Здесь не было ничего лишнего. И если не считать уже упомянутого гардероба, то здесь были только две эмалированные миски — одна под питье, другая — под еду. Воду Олег налил из-под крана, а вот с едой для нового жильца было сложнее.
Готовясь к появлению в доме собаки, Олег запасся суповым набором, где, как известно, всегда полно костей, а мясо присутствует лишь в виде тончайших волокон. Станет ли есть такую пищу обезьяна? Разумеется, нет! Значит, нужно бежать в овощной магазин и искать там что-то более подходящее вкусам питомца. Но оставлять животное в душном мешке еще на час не годилось. Олег приблизился к мешку и осторожно развязал поводок.
Однако животное, проявившее неуемную активность во время поездки, не проявило никакого желания показаться на свет. Оно недовольно фыркнуло и забилось в глубину мешка, насколько это было возможно. Олег решил, что обезьяне просто надо привыкнуть к новой обстановке, и не стал ничего предпринимать.
Выходя из комнаты, Олег тщательно запер дверь — замок в ней остался еще с тех времен, когда он сдавал эту комнату внаем. Замок изнутри и снаружи открывался только ключом, и постоялец мог быть спокоен за свое имущество. Проделав, это Олег взял на кухне авоську и направился в овощной магазин. По его представлениям, обезьяны питались в основном фруктами. Ну, в крайнем случае — овощами.
Глава 4
— …И поставил под угрозу всю нашу дальнейшую операцию, от исхода которой во многом зависит твое будущее. Ведь ты даже не видел, с кем ты сражаешься. Твои враги намного страшнее внешне и опаснее внутренне, чем ты даже можешь себе представить. Об этом и будет моя заключительная лекция, — продолжал свои нравоучения Рададор, но Олег снова не слушал его.
Он понимал, что, воспользовавшись длительным отсутствием учителя, слишком горячо взялся за дело. Уж очень хотелось ему сделать рыцарю сюрприз и показать, на что он способен. Он думал, что Рададор оценит его старание и приобретенные знания. Молодому человеку было даже немного обидно за то, что всегда более чем добрый и лояльный учитель отчитывает его теперь как первоклассника. Хотя, пожалуй, было за что.
…Фока, которого Фест назвал своим паханом, был, если можно так выразиться, шефом местной мафии. Он главенствовал над разветвленной сетью рэкетиров, облагающих данью коммерсантов. И являлся маленькой деталью огромной картины постперестроечного хаоса, порожденного несовершенством законодательства и большими нелегальными деньгами, бродящими в карманах «новых русских». Он был главой своеобразной налоговой инспекции, которая намного лучше аналогичной государственной службы была осведомлена о доходах некоторой части граждан. Вновь образованная структура отличалась в общем- то неплохой дисциплиной и даже имела свои законы, по которым новые предприятия «регистрировались» только после двух недель успешной работы. Для Фоки не было секретом, что большинство предпринимателей, возможно из ложной скромности, занимаются не совсем той деятельностью и получают не совсем те доходы, что объявляют в уставах и декларациях. Немного присмотревшись к таким коммерсантам, Фока посылал к руководителям предприятия свое доверенное лицо и за небольшую плату предлагал защиту от неких гипотетических неприятностей, которые могли начаться сразу же после отказа платить. Впрочем, таких, кто сразу и категорично отверг его услуги, было не много. Большинство «клиентов» были наслышаны о методах принуждения и сразу выкладывали деньги. Только дважды пришлось оказывать давление на чрезмерно упорных. И тогда вспыхивали пожары, «неизвестные лица» избивали упрямцев, бесследно исчезали автомобили, компьютеры из наглухо запертых офисов, ценные вещи из квартир. И упрямцы были вынуждены капитулировать.
А какое же участие во всем этом принимал сам Фока? А Фока пил пиво и вроде бы не касался происходящего. Но только он один знал, кто, сколько и откуда приносит ему денег; кто, сколько и когда получит из его кассы. Вся бухгалтерия группировки была сосредоточена под узким лобиком тщедушного человечка, каждый вечер задумчиво потягивающего пиво в баре. Только он знал все ходы и выходы. И по праву мог считать себя самой важной персоной в своем, пусть не очень большом, районе.
Фока не был похож на того классического любителя пива, который рисуется в воображении неким самоходным бурдюком, способным поглотить неограниченное количество янтарного напитка. Напротив, он был невысок ростом, сухощав, и не многие в свое время принимали его всерьез. Однако диким, совершенно неукротимым нравом он сумел доказать, что может быть намного опаснее любого самого крутого «качка». Перефразируя Суворова, Фока говорил: «Фигура — дура, зато штык — молодец!» И мог продемонстрировать при этом великолепный нож кустарной выработки, который, однако, мог дать большую фору многим аналогичным заводским изделиям. Неоднократное пребывание в местах не столь отдаленных научило Фоку не теряться ни в какой ситуации и обращать преимущество противника ему же во вред. Плоское лицо Фоки почти всегда сохраняло бесстрастное выражение, и редкий его знакомый мог похвалиться тем, что был свидетелем отражения эмоций на нем. Полной противоположностью лицу были маленькие, очень подвижные глаза неопределенного желто-коричневого цвета. Взгляд их мог бить, резать, разрывать на части или наводить совершенно животный страх, но почти никогда не мог обласкать.
В баре специально для Фоки держали бочковое «Жигулевское» — любимый сорт, — которое даже завсегдатаи могли попробовать только с «барского стола». Ежедневно в бар поставлялась новая бочка, а
