– Что там ни говори, а рано или поздно сядет нам на шею этот поросенок! – говорил Марсьяк.
– Да как же с ним развязаться? – пожала плечами Сусанна.
– Смять, стереть с лица земли… Неужели я не справлюсь с таким мозгляком!
– Говорить-то легко, а как это сделать? Ты воображаешь, что так легко убить? Попробуй – сам и пропадешь. Ведь мы живем не в пустыне, кругом люди, полиция…
– О! Полиция теперь так занята политическими делами, что, поверь, ей не до нас с тобой. Момент, напротив, весьма и весьма благоприятный.
– А я повторяю тебе, что все это вздор, чистейшая нелепость. И куда девался твой ум, Марсьяк, решительно не понимаю! Из-за какого-то дрянного наследства ты убиваешь на дуэли д'Анжеля, которого здесь ждали с таким нетерпением; ты собираешься убить и его старую мать; убьешь, может быть, и бедную сестру! И этого еще мало… Встречается тебе на пути помеха, какое-нибудь препятствие, и ты опять, не задумываясь, говоришь о новом убийстве! Ведь так бывает только в романах, в театре, но не в действительной жизни, Марсьяк. Ты только подумай, к какую опасную игру ты играешь, подумай… Опомнись, пока еще есть время! До сих пор все идет хорошо, зачем же портить дело?
– Видишь, и сама сознаешься, что все идет хорошо, – довольным тоном проговорил Марсьяк.
– Я всегда беспристрастна, всегда отдаю тебе во всем должную справедливость, но согласись, что теперь ты рассуждаешь, как последний, погибший бродяга, злодей… Но ты же ведь не пал еще так низко.
– Ну, а ты, такая умная, такая находчивая, что бы ты сделала на моем месте? Научи меня, пожалуйста, я буду тебе очень благодарен.
– Из врага я бы сделала союзника, соучастника.
– Ну, кого нам найти лучше Викарио!.. Он за деньги готов в огонь и воду.
– Но ведь ты же говоришь, что состояние Армана д'Анжеля громадно?
– Да, около 160 000 франков ежегодного дохода.
– В таком случае тебе нечего жалеть денег. Викарио обойдется тебе тысяч в пятнадцать – не больше. У тебя найдется, чем заплатить и другому.
– Мальчишке-то этому, Николю?
– Назвался-то он Николем, но я думаю, что это вымышленное имя. Но солгал он или нет, в этом молодом человеке есть что-то правдивое, располагающее. И какое у него доброе, кроткое лицо, когда он говорит с Еленой.
– Тем он опаснее для нас с тобой. Я надеялся уговорить девчонку отказаться от причитающейся ей части наследства и упрятать ее в монастырь, одним преступлением было бы меньше. Хотел тебе же угодить. А если она втюрится в этого долговязого прохвоста, тогда уже прости-прощай, добра не будет.
– А если ему предложат Елену вместо наследства?
– Нашла дурака! Выпустит он из рук большие деньги из-за голубых глаз вашей Елены! Он ищет денег, работает для денег; видна птица по полету!
– Говори, что хочешь, а в молодые годы любовь сильна. Никогда не променяет он голубые глазки на деньги. Послушайся меня, Марсьяк, выдай за него Елену, дай им двадцать или тридцать тысяч в год, и ты завладеешь всем капиталом д'Анжелей, не марая рук в крови.
– Ты думаешь, так будет лучше?
– Без сомнения. И к тому же, скажу тебе откровенно, мне очень понравился этот мальчик. Смело, прямо идет на врага, не трусит. Мне было бы жаль, если бы его убили.
– Вот оно куда поехало… Успел околдовать и тебя. Обошел обоих… Недурно! – И Марсьяк расхохотался.
Вот почему покровительствовала так влюбленному Фрике Сусанна Мулен.
Значит, брошенный всеми, бессемейный, бездомный Фрике мог еще рассчитывать на счастье, мог сделаться мужем голубоглазой Лены.
Бедняк не знал теперь покоя, честная натура и сознание долго боролись в нем с любовью, с мечтами о счастье, может быть уже близком. Сусанна не раз намекала ему на сбыточность его надежд, она как бы поощряла робкого, несмелого новичка. Но однажды, когда он решился наконец открыть свою тайну Николю, тот безжалостно разбил его юные мечты.
– Бедный мальчик! Ты не подумал о том, что истинная, высокая любовь основана на уважении. Не удивлюсь тому, что ты полюбил эту девушку, и не порицаю твоего чувства; но подумай только, из каких рук, какой ценой купишь ты это счастье. Настанет день, в который этот милый ребенок, это чистое, невинное создание узнает о том, что было призом гадкой, низкой сделки, – и что тогда? Чем оправдаешь ты себя в ее глазах.
– Вы правы… – прошептал Фрике.
– Окажи ей, ее семейству услугу, которую ты должен им оказать, доведи нашу трудную задачу до конца и уже тогда смело и уверенно иди прямо к ней и скажи: «Я мелкий ничтожный человек, но вы обязаны мне всем. Я беден, но честен, и потому могу сказать вам, что я люблю вас, Елена».
– Вы, конечно, создали эту сцену для своей драмы? – усмехнулся Фрике.
– Понятно. Четвертое действие, а дальше – наказание злодея. Но я думаю, дружок Фрике, что все эти заманчивые сети, расставляемые Марсьяком и этой Сусанной Мулен, не более как искусная ловушка. Они рассчитывают на твою молодость, неопытность. Поверь, что так.
– И в западне этой, без вашей помощи, погибла бы моя добродетель на веки, не так ли?
– Ну, теперь можешь уходить, дружок Фрике, у меня есть дело, надо заняться. Давно уже старался я
