Начались приготовления к задуманному торжеству. Дом несколько оживился, все суетились, хлопотали. Лене захотелось поделиться общей радостью с Арманом, и тот удостоил простодушную болтовню девушки снисходительной улыбкой.
Но более внимательный наблюдатель уловил бы в улыбке этой что-то ехидное, злорадное.
Настало девятнадцатое число. Из лучшей булочной Версаля было прислано двенадцать трубочек со сливками, ровно двенадцать.
Доминик поставил их на кухне.
Сусанна была занята по хозяйству.
Де Марсиа выходил из кабинета в коридор, когда мальчик в белой куртке и таком же колпаке уходил с пустой корзинкой под мышкой.
Неаполитанец спокойно прошел в сад и с самым равнодушным, беззаботным видом прогуливался там с четверть часа. Затем, улучив удобный момент, он прокрался на кухню, когда там никого не было, и стал разглядывать принесенное из булочной пирожное. Если бы кому-нибудь удалось подкараулить его, то, конечно, всякий подивился бы тому, что такой серьезный, занятой человек следит за порядком на кухне. Мужское ли это дело? Он, конечно, и сам понял сейчас же все неприличие своего поступка, потому что, поспешно оглядев блюдо с пирожными, он так же поспешно вышел на цыпочках из кухни. Все это совершилось так тихо, так быстро, что никто из домашних не успел заметить этого странного визита.
Обед вышел удачный, веселый; много болтали, много смеялись.
Сам де Марсиа был весел против обыкновения и отказался, по-видимому, от всех своих гадких, низких замыслов.
Давно уже не была так непритворно весела Сусанна. Мир и тишина, казалось, водворились наконец в этом доме, столько времени не знавшем покоя.
Общее расположение духа отразилось еще с большей силой на молодых людях. Фрике и Лена были уже сами по себе слишком счастливы для того, чтобы не принять участия в этом общем веселье.
Появление пресловутых трубочек со сливками было встречено дружным, неудержимым смехом.
При виде любимого лакомства, живо напомнившего ему недавнее еще детство, глаза Фрике так и загорелись. Все маленькое общество было так беззаботно весело, все так много смеялись, что у всех глаза блестели так же, как у самого виновника торжества.
Де Марсиа захотел на этот раз сам угостить дорогого гостя и, взяв блюдо с пирожными, протянул его герою дня.
– Берите, берите скорее самую большую! – весело проговорил он с приятной улыбкой. – Примите ее как дань моей дружбы и искреннего расположения к вам, молодой человек.
И любезный хозяин собственноручно положил на тарелку сидевшего против него Фрике самую большую, самую аппетитную трубочку, которая, конечно, принадлежала ему по праву.
Затем Сусанна, смеясь еще громче самого де Марсиа, взяла от него блюдо и положила на тарелку Фрике еще две штучки.
– Ему мало одной, он хочет съесть все!
– За кого вы меня считаете? – весело проговорил юноша. – Я должен поделиться со всеми. Разрешаю вам, господа, взять себе по две штучки, с меня довольно и шести.
И Сусанна поспешила исполнить приказание Фрике.
Собственноручно положила она две трубочки Лене, две ее брату-самозванцу и две себе; все же оставшееся на блюде поставила со смехом опять перед Фрике.
Доминик разлил в рюмки портвейн, и все с аппетитом принялись за десерт.
Вдруг, среди всеобщего веселья, раздался глухой, как бы сдерживаемый стон… Все тревожно переглянулись: с хозяином приключилось что-то недоброе… Мертвенная бледность разлилась по его лицу, и он судорожно схватился за затылок, как человек, внезапно пораженный кровоизлиянием в мозг. Соскочив со стула и глядя страшным, помутившимся взглядом на Сусанну, он попробовал сделать несколько шагов, но зашатался и грузно упал на пол.
Все встали из-за стола и безмолвно, в ужасе глядели на распростертого у их ног де Марсиа, лежавшего без малейших признаков жизни, с вытянутым, посиневшим лицом и полуоткрытыми стеклянными глазами.
IX
Сын
Произошло следующее.
Как ни остерегался хитрый любовник Сусанны, подкрадываясь к кухонному столу, это не ускользнуло от ее зорких глаз. Она отдернула занавеску на стеклянной двери и видела все. Неаполитанец, конечно, недаром зашел на кухню, он не стал бы беспокоить себя понапрасну. У него была цель: в одну из самых аппетитных трубочек всыпал он какой-то белый порошок, похожий на мелкий сахар. Чтобы не смешать лакомый пирожок с другими, он ловко и осторожно отломил от него едва приметный кусочек и затем переложил трубочку на видное место. Простая операция эта была делом одной минуты, де Марсиа сейчас же вышел на цыпочках в коридор в полной уверенности, что никто из домашних не заметил его короткого визита. Но он жестоко ошибался – Сусанна видела все. Поспешно, так сказать, по следам злодея, прошла она на кухню, ловко приставила к пирожку отломленный кусочек и сделала на нем свою пометку, а от другой трубочки старательно отщипнула такой же точно кусочек и положила это безвредное лакомство на место пирожка, предназначенного щедрой рукой неаполитанца ее милому Фрике.
Вот почему ошибся де Марсиа, вот почему не попала отрава на тарелку героя дня, веселого, ничего не подозревавшего гамена. И собственной рукой, сама Сусанна Мулен положила состряпанное ее возлюбленным угощение на его собственную тарелку. Вышло так, что де Марсиа запасся ядовитым порошком для собственной своей особы.