– Лена уже предупредила меня… – начала она дрожащим голосом. – Я знаю… он умер… Армана нет! Я пришла поплакать над ним и простить ему – ведь он все же сын мой.
Но Фрике поспешил успокоить старушку.
– Баронесса, – начал он, – я должен вам сказать, что человек, внезапно умерший здесь сегодня, не сын вам, а лицо совершенно постороннее. Это низкий обманщик, назвавшийся именем барона Армана. Верьте тому, что говорит вам Фрике, выследивший и открывший все проделки этого негодяя.
Содрогнулась старая баронесса.
– Значит, женщина, которую он привел в мой дом, его сообщница? – с усилием проговорила она.
Теперь настала очередь Фрике защищать Сусанну.
– Баронесса! Женщина эта – моя мать! Я возвращу вам сына, а вы не отнимайте у меня матери.
– Ваша мать?..
– Да, баронесса. Вы вошли сюда для того, чтобы простить и оплакать тяжелую потерю… Приберегите же горькие слезы для несчастного сына вашего, который еще жив телом, но умер разумом, болеет душою. Настоящий Арман д'Анжель не узнает вас, не узнает родной матери, потому что он помешан. Ради этого несчастного сына, ради того, что для вас дорого и свято, простите, простите, баронесса, эту бедную женщину! Ведь она не сделала вам никакого зла!
Сын ее жив, но он сумасшедший – вот все, что удержалось в памяти бедной баронессы. Впечатления были уже слишком сильны, и она упала без чувств на руки Фрике.
X
Будь что будет
Отравление цианистым калием сопровождается теми же симптомами, теми же признаками, как кровоизлияние в мозг, и потому было признано, что де Марсиа умер от удара.
Да и к тому же все это произошло 19 июля 1870 года, в день объявления войны; вся Франция была в волнении, в тревоге.
Де Марсиа был похоронен на Версальском кладбище, и в общей тоске и суматохе никто не обратил даже внимания на его внезапную кончину.
Через несколько дней после похорон неаполитанца пришло известие о неудачах французов в Эльзасе, и смерть эта забылась сама собою.
Альфонс де Марсиа был похоронен под своим именем. Личность умершего была засвидетельствована Сусанной Мулен и Домиником, верным и преданным слугой покойного. Итак, имя Армана д'Анжеля осталось незапятнанным, настоящий Арман сохранил за собою все права гражданства. Но смерть неаполитанца отняла у Фрике всякую возможность вырвать у него признание и доказать невинность д'Анжеля.
Сомневался теперь наш юноша и относительно того, можно ли потрясенной, убитой горем баронессе вернуть сумасшедшего сына.
И мог ли он, Фрике, мечтать о возможности брака с Еленой, о возможности войти когда-нибудь в семью д'Анжелей, мог ли он мечтать об этом теперь, когда ему известно, чей он сын?
Как ни сильна, как ни бескорыстна была любовь его к этому невинному ребенку, как ни велика была услуга, оказанная им Арману, он не мог, не смел думать об Елене д'Анжель.
Под гнетом таких-то невеселых дум отправился наш юноша однажды утром в Кламар, на совет к старому Лефевру.
– Как ты исхудал! – удивился папаша Лефевр.
– Я был болен, еще не совсем оправился, – грустно улыбнулся юноша.
– Болен! И не известил меня о своей болезни! – с укоризной покачал головой старик.
– Вы уже слишком стары для того, чтобы ходить по разбойничьим вертепам, мой добрый Лефевр, потому я и не решился известить вас. Этот разбойник де Марсиа живо свернул бы вам шею.
– То есть… как это, друг мой?.. Я тебя не понимаю.
– Да очень просто. Этот негодяй уже два раза покушался отразить меня, чтобы тайна его страшного преступления не была открыта.
– Отравить?!.
– Вы можете успокоиться, так как я цел и невредим, – засмеялся юноша.
– Ну, уж теперь шалишь, молчать не буду! Сегодня же извещу обо всем префекта и прокурора!
– Напрасный труд: де Марсиа не сделает уже больше никому никакого зла.
– А куда же он девался?
– Он умер.
– Умер? – недоверчиво поглядел на него старик.
– Можете вполне положиться на мои слова… Я сам был на его похоронах.
– Это, конечно, очень похвально, если он действительно умер, развязал всем руки… только знаешь, дружок… не верится мне что-то… Ну как же, от какой болезни умер этот ужасный человек?
– Он отравился.
– Как! Такой негодяй мог сам покончить с собою?.. Не поверю! Никогда не поверю, чтобы он отравился.
