потом попросите их вспомнить, кто пришел на смену сородичам Кроноса?
– Это я знаю и без подсказок, – заявил Туркин.
– Ну и кто жил на земле Эллады до титанов? До Урана и Геи.
Алексей задумался и отрицательно покачал головой.
– Наверное, никто, хотя, честно говоря, я просто не помню.
– Это не страшно, – успокоил его собеседник, – потому что толком об этом не помнит ни один человек. Очень похожая ситуация странным образом сложилась и в наше просвещенное время. Перефразируя ваш вопрос, я бы спросил не откуда титаны пришли на спутник Сатурна, а почему это произошло? И почему никто не усомнился в правомочности их прихода к власти? Где те, кто воевал с титанами за право колыбели человечества остаться столицей Солнечной системы и колоний?
– Перевоспитались, – мрачно предположил Туркин.
– Вы думаете? – Гость криво улыбнулся. – Что ж, если так вам будет легче принять неизбежное, пребывайте в сладостном заблуждении и дальше. Все равно ничего изменить уже нельзя. Время пришло. И знаете, Алексей Борисович, агония любого существа обычно занимает ничтожно малый отрезок общего времени его жизни. То же можно сказать и о государствах. Диктатура состарилась и умирает. Чтобы отойти на покой, ей не потребуется новых семидесяти лет. Это дело дней или даже часов.
– А если ваш диагноз ошибочен? – неприязненно спросил Алексей.
– Вскрытие покажет, – заверил мужчина и откланялся. – Отдыхайте, господин Туркин. Ваш выход на сцену не за горами.
– Значит, ультиматум все-таки будет? – уцепился за последнюю фразу Алексей.
– Нет, – отрезал посетитель и удалился тем же путем, что и Таня, прямо сквозь стену.
12. «Омега»
Проснувшись, Федор Зарубин почувствовал себя вполне здоровым. Голова слегка кружилась, но других неприятных ощущений не было. Инспектор быстро оделся и вышел в коридор. Там дежурили один сержант дворцовой охраны и пара полицейских. Увидев, что пациент намерен покинуть палату, сержант укоризненно покачал головой, но вернул Зарубину оружие и личный пульт. Спорить с инспектором отдела «Спрут» охранник не решился. К тому же военное положение оправдывало любые нарушения режима. Федор молча взял свои вещи и покинул госпиталь через транспортный тоннель. В этом не было особой необходимости, но привычка избегать парадных подъездов стала частью натуры инспектора, а когда Зарубин о чем-нибудь размышлял, он всегда поступал так, как заложено в подкорке.
После беседы с Мартовым инспектор несколько переосмыслил прежнюю позицию и пришел к выводу, что в его версии не хватает пары связующих звеньев. Федор не был твердо уверен, но ему казалось, что одним из этих звеньев может стать пойманный в кабинете Васильева наемник. Увлечение господина Стелса большим спортом, вернее его финансовыми институтами, пока оставалось для Зарубина загадкой и одновременно ниточкой, потянув за которую, можно было распутать весь клубок. Государственный компьютер выдал ему крайне скупую информацию. Олимпийский фонд действительно существовал. Его штаб-квартира была зарегистрирована на Земле, в префектуре Москва, но откуда приходили и на какие цели расходовались деньги из этого фонда, компьютер не ведал. Это было странно, но не слишком. Зарубин знал по крайней мере два десятка компаний, банков и фондов, в которых вся информация о движении капиталов была закрыта даже для Генеральной прокуратуры. Все они финансировали или прикрывали тайные службы различных государственных ведомств, в частности и самого отдела «Спрут». Это не означало, что Стелс в действительности являлся тайным агентом Диктатуры, но какое-то второе дно у наемника, несомненно, было. Зарубин чувствовал, что, допросив марсианина, пополнит картину заговора существенным фрагментом.
На пороге сто девятнадцатого полицейского участка инспектора встретил улыбающийся фантом Джемисона. Сначала он пропустил Зарубина вперед, но почти сразу вновь возник на пути Федора.
– Мы ждали вас, господин старший инспектор, еще утром. Мой оригинал сейчас на участке...
– Ничего, обойдемся без него, – сказал Федор. – Я же собираюсь допросить арестованного, а не сержанта. Пока.
– Хорошая шутка. – После заявления инспектора на лице фантома не осталось и следа от улыбки. – Вас тоже заинтересовала необъяснимая привязка некоторых событий к «Юг-9»?
– Какая «привязка»? – удивился Зарубин.
– Джемисон сомневается, что Стелс – простой наемник, – пояснил фантом. – Посудите сами: профессиональный убийца – и вдруг воюет за идею. Нонсенс?
– Стелс воевал за «Юг-9»? – Зарубин почувствовал приближение озарения. – Откуда вы об этом узнали?
– Васильев спас его тогда от неминуемой гибели, – ответил виртуальный Джемисон. – К сожалению, в наше время в моде неблагодарность. Виктор Афанасьевич почти бесплатно зашил его кишки обратно в живот, а Стелс за горсть презренного металла согласился выпустить кишки своему спасителю.
– Как странно, – задумчиво произнес инспектор, – Васильев прямо-таки местный божок... Впрочем, интереснее другое: что делал наемник на восставшей шахте?
Фантом остановился перед дверью в изолятор и погрузил бесплотную конечность в замок. Преграда бесшумно отъехала в сторону, и собеседники вошли в коридор, одна стена которого состояла из длинного ряда лазерных решеток. Почти все камеры пустовали, поэтому Стелса Джемисон поместил в клетку прямо у входа. Увидев Зарубина, наемник слегка забеспокоился и отошел к дальней стене, словно это могло спасти его от мыслесканирования. Фантом отключил решетку, и Федор решительно шагнул внутрь камеры.
– Что ты делал на «Юг-9»? – сразу пошел в атаку инспектор. – На каком объекте ты получил свое ранение?
– Я управлял мобильной батареей протонных орудий, – зачарованно глядя на «спрута», признался Стелс. – Меня ранило, когда крейсер выстрелил по защищаемому мной объекту...
– Что это был за объект?
