слишком уж холодно. В чем причина такого заведомо негативного отношения Теаны к нему, оставалось только гадать. На хвост ей Грин вроде бы не наступал и соплеменников ее не обижал пока. Заставил работать сверхурочно?
«Хотя, скорее всего, все проще. Джон играет роль хорошего полицейского, а Теана плохого. Вполне нормальная практика. Один давит, другой доит, образно говоря».
Все-таки обычная с виду машина оказалась слегка усовершенствованным экземпляром. И это мягко говоря. Тронулось авто без участия Джона, вырулило на шоссе также самостоятельно, да и по самым проблемным местам машина ехала, как надо, ловко маневрируя в потоке многочисленных байков и пикапов. Номинальный водитель только глазел по сторонам, а вернее — постоянно поглядывал вверх, сквозь тонированный люк, будто бы пытаясь угадать, догонит машину грозовая тучка или нет.
— Необычно, — когда авто взобралось на крутую горку, этакую миниатюрную копию горного перевала, заявил Джон.
— Сейчас вниз поедем, будет еще необычнее, — пообещал Грин. — С той стороны настоящий серпантин, аж дух захватывает, если быстро спускаться.
— Я имею в виду наш эскорт, — Джон указал пальцем вверх. — То звено коконов, что мы засекли на пляже, до сих пор находится в пределах видимости. Такое впечатление, что они висят у нас на хвосте.
— Ты не перестраховываешься? — спросила Теана, тоже поднимая взгляд кверху. — Они идут с Ко Мака, там у них база, и держат курс на Трат. Обычное дело.
— Обычное, — Джон кивнул, — но лишь когда они проходят над восточным побережьем острова, не задерживаясь. На все про все обычно им требуется десять секунд.
— А эти барражируют над нами все десять минут, — поддержал его Грин. — Явно прицениваются. Вот только непонятно, к кому из нас?
— К вам, скорее всего, — проронила Теана. — С нами связываться им не резон.
— Но вы не волнуйтесь, Грин, — поспешил успокоить Джон. — Пока вы с нами, вам ничто не грозит.
— А вам?
— В смысле?
— А если они решат, что игра стоит свеч? Что уничтожить заодно со мной двух виверр будет не таким уж серьезным проступком? Как тогда нам быть?
— Этого не случится, — уверенно заявил Джон. — Мы на нейтральной территории. Ни мы, ни серпиенсы не могут здесь трогать даже аборигенов. Даже преступников. А уж тем более нельзя нападать на представителей другого клана. Будет скандал.
— Для международных дел скандалы — обычное явление.
— Для ваших международных дел. У нас дела ведутся иначе. Нейтральные территории останутся неприкосновенными, даже если на территориях кланов начнется ядерная война. Это закон, который не может нарушить никто.
— Даже Белая Мангуста или Великий Дракон?
— Никто.
— А если все-таки кто-то посмеет его нарушить? Чисто теоретически. Что будет?
— Ничего не будет, поскольку это нереально, — чуть раздраженно ответила Теана.
— Я понял, но все-таки?
— Нарушитель будет отлучен от клана и передан пострадавшей стороне, — ответил Джон. — Зачем вам эта теория, Грин? Серпиенсы — хорошие солдаты, дисциплина у них в крови, они не нарушат закон. Даже ради вас.
— В первую очередь ради вас, — внесла поправку Теана. — Не такой уж вы… как это по-русски?
— Особо опасный тип, — Филипп усмехнулся. — Вы так думаете?
— Мы это знаем, — Теана смерила Грина насмешливым взглядом. — Мы читали о вас в Интернете. Особо красочно ваши «подвиги» описывал блогер под ником «Сафрон». Не знаете такого?
— И знать не желаю. И что он писал?
— Что вы Иуда, что работали на серпиенсов, помогая накрыть медным тазом Сопротивление.
— Прямо так и написано?
— Про медный таз? Да, так и написано. Более того, именно вы придумали всю провокацию и обеспечили ее осуществление, подсунув Сопротивлению недоработанное оружие возмездия, пресловутый излучатель «Пилигрим». Но когда чужаки разгромили подполье, справедливость все-таки восторжествовала, и подлые змеевики решили, что провокатор им более не нужен. Они слили вас в канализацию… это тоже цитата… то есть, отдали на растерзание подпольщикам. И те с удовольствием выместили на вас, Грин, всю свою ненависть. Три месяца вас пытали в застенках, а потом расстреляли. Но, как это часто бывает с негодяями, вам, Грин, повезло, вы умудрились выжить и, пока вас считали мертвым, сбежали на нейтральную территорию.
— Если отбросить цитаты и учесть, что обвинение сфабриковано настоящим провокатором, все верно, — Грин кивнул. — Были и три месяца тюрьмы, и расстрел, и побег. Но если ваши знания базируются на этой версии в целом, то вы заблуждаетесь.
— Неужели? В чем же тогда реальная причина повышенного интереса людей и, главное, серпиенсов к вашей персоне? Чего они от вас хотят?
— Люди хотят добить. А серпиенсы… не знаю, чего они хотят. Спросите у них сами. Может, думают, что я знаю нечто особенное, а может, подозревают, что я звено в цепи какого-нибудь вселенского заговора. А возможно, просто подозревают, что я двойной агент, допустим, ваш.
— Вот это вряд ли, — Джон усмехнулся. — Я бы знал. А вы сами-то, Грин, что думаете на этот счет? С людьми все понятно, их обманули, как вы утверждаете. Но серпиенсы неспроста ищут вас четвертый месяц кряду. Что-то им от вас нужно. Но что конкретно, как считаете?
— Так я вам и выложил, — пробурчал Филипп. — Сначала вы скажите, что нужно вам, а там посмотрим, стыкуются наши интересы или нет. Лично я пока этого не понял.
— Деловой подход, — Джон кивнул, а затем снова поднял взгляд к небу. — Мы скажем. Если серпиенсы не помешают.
— Они снижаются, — сказала Теана. — Кажется, над причалом. Хотят перекрыть нам путь? Не пускают на паром?
— Нет, они хотят встретиться, — Джон прищурился и внимательно изучил дорогу впереди. — И как раз на борту парома. Неторопливая беседа на верхней палубе — это в стиле Адрона Тео Серви, начальника местного гнезда разведки серпиенсов. Что ж, поговорим. Я поговорю. Вы останетесь в машине.
— Только дешево меня не продавайте, — сквозь зубы процедил Грин. — Вдруг я действительно чего- нибудь да стою?
— Расслабьтесь, Филипп, — Джон усмехнулся. — Я не первый год в тайной политике.
Курсирующие между островом и материком паромы, или ферри, выглядели довольно грациозно для своего утилитарного назначения. Если бы не погрузочные аппарели на носу и корме, в профиль эти посудины даже могли сойти за полноценные трехпалубные суда.
На первой палубе парома перевозились машины, а вторая предназначалась пассажирам. Она имела тонированные окна и оборудовалась множеством пластиковых кресел. Также на ней обычно располагались несколько киосков, продающих всякую мелочь вроде чипсов и напитков. Здесь приходилось терпеть духоту, зато на этой палубе не палили прямые солнечные лучи. Местные жители относили это к плюсам, ведь в отличие от европейцев тайцы никогда не считали шоколадный загар красивым. У них в почете благородная бледность кожи. Почему? Все просто. Если ты загорелый, значит, работаешь на улице, каким-нибудь дворником или строителем. Если же ты бледный, значит, сидишь в офисе на высокооплачиваемой должности, то есть твой социальный статус выше, чем у других.
Именно по этой причине третья палуба, открытая всем ветрам и с половинчатым навесом от солнца, пользовалась особой популярностью лишь у иностранцев. Именно на ней Джон и предполагал встретиться с агентами серпиенсов. Ведь свободная от навеса половина палубы была еще и свободна от скамеек, то есть на ней вполне могли сесть летающие коконы змеевиков.
В связи с тем, что акватория перед причалом оказалась пуста, очередной ферри успешно сманеврировал и причалил кормой. Правда, сам процесс швартовки убывающая с острова троица не видела.
