обезглавленное женское тело, живот и грудь которого испещряли кровавые письмена, по форме походившие на птичьи следы. Руки и ноги жертвы были неестественно вывернуты в суставах и уложены таким образом, что фигура представляла собой знак свастики.
Я подошел ближе и ахнул — передо мной была не картина, а склеенная из частей панорамная фотография. Понятно теперь, почему у девчонок магараджи в мозгах летают.
Липский, тем временем, натянул противогаз, поднял оружие и встал напротив бронзовой таблички, а Хунхуза приникла к стене возле самой двери.
Мы с Анхеликой остановились поодаль и приготовились.
'Computer! Open the door two!' — скомандовал Веник.
Она и распахнулась.
Как его Харерама встретил я не знаю, не разглядел, но, едва проход открылся, Веник заорал своим натуральным голосом: 'Password!'
Мы так договорились, чтобы Анхелика мысль прочла.
Заорал и летит назад, как отброшенный. Со всего маху устраивается навзничь в дальнем углу. Гол.
Хунхуза ныряет в проход и тут же вылетает обратно — будто ею из лука выстрелили! И падает Венику на голову.
А махарадж спокойно выходит наружу и останавливается возле двери. Улыбается.
Красивый мужик, ничего не скажешь, но в лице притаилась какая-то нечеловеческая, ехидная злоба. Что портит всю вывеску.
Бросился я к нему — думаю, задержу пока Липский свою пушку приготовит, но не тут то было!
На половине пути меня в челюсть кто-то ударил. Непонятно кто, но так быстро и ловко саданул, что самого удара я не ощутил. Просто некая сила резко швырнула меня в сторону, а осознал я только то, что уже не бегу, а лечу. Но не к Харераме, куда бежал, а вбок, к стойке с огнетушителем.
В него и воткнулся!
Здорово воткнулся, хотя успел руки перед собой выбросить. Лбом сильно ударился, но главное — бровь рассек о какую-то железяку. Сразу и боль пришла, и кровь ручьем хлынула.
Переворачиваюсь на спину и вижу, что дело наше еще живо но уже не вечно: Липский с Хунхузой шевелятся, но вяло, без подобающего ситуации энтузиазма, а Анхелика с Харерамой ушли в астрал.
Уставились друг на друга и оцепенели.
И я замечаю, как баронесса начинает съеживаться, а этот бык наоборот — раздуваться. Видно, туго Анхелике приходится, несмотря даже на помощь Абраксаса.
Этот момент я и использовал!
Встал на четвереньки, затем на колени, сорвал со стойки огнетушитель, поднялся и с полного размаху ка-а-ак дал аятолле по чалме!
Полезная, оказывается, вещь огнетушитель: не слишком тяжелая, но увесистая. С ручками, размахиваться удобно — будто специально для ближнего боя разработан. Соответственно я и врезал!
Душа Харерамы так в астрале и осталась, а телесная оболочка тяжко грохнулась на пол. Видный мужчина был.
Я тоже не удержался, по инерции перелетел через падающее тело и ляпнулся рядом. Огнетушитель выронил.
Смотрю, он оказывается пенный! Я, когда его со стойки снимал, ещё подумал: 'Пенный или углекислотный?' Пенный. От удара об пол клапан чуть приоткрылся и пена начала выдавливаться наружу.
Не струей, как на пожаре, а плевками, словно из маленького гейзера. И звуки такие приятные: “шляп, шляп”.
Прямо на утупившуюся в потолок злобную рожу. И заплевала её целиком. Полезная вещь, оказывается!
Я встаю и к баронессе — пароль узнать. Чувствую себя молодцом, хотя кровища лицо заливает, а голова кругом идет. Не болит, но и не работает как нужно. Побежал и отключился по дороге.
Хорошо, оказывается, быть раненным: все за тебя сделают, уладят, утрясут, обо всем позаботятся, а ты знай себе — подавай слабые стоны. Чтобы не похоронили.
А вот в сознание приходить плохо.
Во-первых жутко болит голова, во-вторых в нос шибает спиртом, от которого совсем недавно отказался навсегда. Кроме этого испытываешь неудобства типа угрызений совести, что всем приходится с тобой возится.
Едва я пришел в себя, все разом навалилось: спирт, угрызения совести, и понимание того, что гадости еще не закончились. Хотя нет, понимание пришло позже.
Вначале я решил, что мы уже сбежали, поскольку вся банда сидела в шлюпке, а шлюпка плавно покачивалась. Я подумал, что она покачивается на волнах, и на радостях оттолкнул Веника, который с усердием палача совал мне в нос смоченную спиртом ватку.
А надо было эту ватку сжевать, потому что Веник тут же намылился выскакивать, да еще и Хунхузу за собой потянул.
Я зову: 'Поручик, а деньги!?', а он в ответ: 'Гвоздев, слушайся маму! Мы вас на воду спустим и щас же назад!'
Выходит, мы висим на шлюпбалках, а я пришел в чувство накануне самой драматической картины из всего цикла.
Хунхуза перед уходом чмокнула меня в ухо, но как-то не убедительно. Веника слюнявила с душой, как младенчик соску, а надо мной просто наклонилась и все. Что навело на нехорошие мысли и заставило думать, что вообще не чмокнула, а просто случайно коснулась. А что чмокнула — мне показалось.
Я попытался сунуться за ними, но легенькая ручка Анхелики опустилась на мою раскалывающуюся голову и удержала ее на скамейке. Скомандовал отбой — сопротивляться баронессе бессмысленно.
— Зря ты психуешь, — говорит. — Конечно, это не мое дело, но ты ей нравишься больше, чем второй вирусолог. Он ей нравится как человек, а ты как другое.
Другое, значит, не человек?
— Разумеется! Лично я ее не одобряю. Мужчинами можно и нужно пользоваться, но принимать их всерьез глупо.
Тут Сперанский поднимается с низенькой деревянной скамеечки и тоже наклоняется надо мной:
— Сергей Сергеич, а когда можно будет противогаз снять?
Почему он в противогазе я вспомнил не сразу:
— Конечно! На свежем воздухе вам ничто не угрожает.
— Спасибочки, Ваше Величество! — судя по голосу он обрадовался, но снимать маску не стал. — Так я пока провиантом займусь.
Шлюпка оказалась заваленной разнокалиберными ящиками, мешками, коробками и канистрами.
Среди прочих предметов я заметил компас, штурманские карты, и даже портативную ультракоротковолновую рацию, какими пользуются монтажники и портовые рабочие. Не фонтан, но лучше чем просто орать 'Помогите!'
— Сперанский, — встрепенулась Анхелика, — сядь на место и держись за что-нибудь. Сейчас нас на воду спускать будут.
На палубе загудела лебедка, шлюпка вздрогнула, закачалась и быстро поехала вниз. После чего последовал ощутимый и очень болезненный удар о воду. Не научились еще работать, товарищи!
Я решил посмотреть как Хунхуза с Веником будут спускаться с борта и сунулся к люку.
Сверху, навстречу мне, толстыми стальными змеями скользнули отцепленные тали, гулко ударили по пластиковой обшивке и ушли под воду, а шлюпку начало быстро относить от борта.
Я ожидал, что последуют олимпийские прыжки, но ничего не произошло — пароход удалялся на глазах, а с него почему-то никто не сваливался.
— Они решили задержаться, — объяснила Анхелика, — на следующей шлюпке уйдут. Не волнуйся.
— Не понял? — я обернулся к ней, а потом обратно, все еще надеясь увидеть Веника с Хунхузой.
