— Помер Траханиотов! — охотно согласился Каллистрат.
— А вы говорите — великий князь?
— Так ведь нового избрали! Весь Великий собор как один человек!.. Теперь Михаил Никитович Квасуров великий князь! Сейчас, сейчас они прибудут!
— Михаил тоже с вами? — поразилась я.
— Да вот же он! На третьем шаре подлетает!
— А как же я раньше-то не заметила его? — захлопала я глазами.
И только потом сообразила: в корзине третьего, приближающегося шара были отчетливо видны четыре фигуры. А я чувствовала мысли только троих. Но не моего супруга. То есть главное, как всегда, пропустила!
Каллистрат что-то начал говорить о воздушных шарах, требуя от меня ответа — достаточно ли хорошо он воплотил в жизнь идею воздухоплавания? Но я не могла его слушать — я смотрела только на подлетающего Михаила.
И он смотрел только на меня. Волосы разметались по ветру. В них блеснула седина — не по моей ли вине? А улыбка по-прежнему была мальчишески-задорной!
— Мы ни за что больше не расстанемся! — обнимая и целуя меня, пробормотал он мне на ушко. — Никогда и ни за что! Мне не перенести больше твоего исчезновения.
Когда же мы наконец смогли оторваться друг от друга, я сказала: — Исчезновений не будет, больше такого не повторится! Обещаю. Но, — добавила тут же, — зато ты с прибылью — с сыном!
— Да, — нетерпеливо ответил Михаил. — Никодим рассказывал. Все-таки — сын. Олег. Где он? С тобою?
— Вот же он! — указала я на малыша.
Михаил проследил глазами мой жест, потом повернулся и спросил: — Где, говоришь?..
— Вот этот мальчик — твой сын, — строго повторила я.
На миг выглянуло солнце, перед тем как снова спрятаться в тучи. Обдало нас своими желтыми лучами, осветив немую сцену: Михаил молча переводил взгляд с меня на Олежку и обратно.
А потом осторожно обнял меня и попросил: — Расскажи, как ты спаслась.
— Но это и правда твой сын — Олег. Олег Михайлович.
— Давай об этом потом поговорим, — кивнул Михаил. — Когда ты успокоишься, а Киршагский кремль будет очищен от врагов…
— Почему ты мне не веришь? — топнула я ногой. — Никодим! Иди сюда! Ты видед новорожденного Олега Михайловича, ты можешь подтвердить!
И тут — из удивленных мыслей Никодима — я поняла. И поразилась вслух: — Даже меньше трех месяцев? Со времени родов? Да уж… Я знала, что у нас будет неразбериха со временем, но чтобы настолько…
Я повернулась к Михаилу: — Да, дорогой супруг, ты прав. Этот разговор лучше оставить на потом. А сейчас — просто поверь мне. И все. Ладно?
План прибывших воздушных десантников был прост: пробраться к воротам, открыть их, опустить мост. А уж полки князя Зиновия, войдя в кремль, должны расправиться с неприятелем. Дело облегчалось тем, что Михаил, оказывается, знал секретный ход, который почти отсюда, минуя все посты и заслоны, вел непосредственно к воротам.
Я сообщила им об усиленной охране ворот. На храбрых десантников это не произвело никакого впечатления. Никодим от имени всех пренебрежительно заявил: — Перебьем!
Тогда я представила доброжелательно улыбающегося Артемия Сидорова и предложила другой план. Без ненужного смертоубийства и риска погубить себя.
Для исполнения моего плана требовалось только использовать вот этого… мальчика с гривнами — скажем так, чтобы вновь не затевать дискуссию о трехмесячном младенце… Используя его дар делать из одних людей совсем других, взять его с собой к воротам. И там просто переделать охранный отряд так, что после этого отряд даже и знать не будет о своей службе в царовом ополчении. Соответственно не станет и ворота защищать. Тогда-то и можно их открывать — совершенно беспрепятственно.
Михаил вновь странно посмотрел на меня, но противоречить не стал. Только уточнил: — А можно объяснить мальцу, что ему надо делать?
Это был не простой вопрос. Малыш все это время просидел молча возле Бокши. Не участвуя ни в чем, не проявляя повышенного интереса — просто наблюдая.
Я подсела к нему.
— Олежек, помоги нам, пожалуйста, — чувствуя себя дура Дурой, начала я просить. — Мы, твои мама и папа, должны сделать одну важную вещь. Но нам хотят помешать. Убить нас.
— Бобо? — ровным голосом спросил мальчик.
— Да, — вздохнула я. — Бобо. И я прошу тебя сделать с теми. кто хочет нам… это самое бобо, прошу устроить с ними то же самое, что ты сделал с этими тремя дядями.
Я перевела дух, ожидая ответа.
Малыш молчал. Может быть, потому, что я не сформулировала толком сам вопрос?
— Сможешь устроить это по моей просьбе?
Малыш спокойно посмотрел мне в глаза и произнес:
— Да.
— Уф-ф… — сказала я Михаилу. — Не знаю, как получится, но я сделала все что смогла.
— За исключением одного, — поправил Михаил. — Давать команду должен я. А ты подождешь окончания боя в укромном месте, в которое я тебя отведу.
— Но ты же обещал, что мы не расстанемся больше ни на секунду! — удивилась я.
— Но не в бою же! — развел руками Михаил.
— Значит, ты не хочешь подвергать никакому риску жену. — медленно закипая, проговорила я, — но согласен подвергать этому риску своего малолетнего сына?
— Даже если он мой сын, — медленно произнес Михаил, — то он, как княжич, уже воин. И может участвовать в бою.
— Сволочное средневековье! — прошипела я сквозь зубы. А Михаил присел перед ребенком и поинтересовался: — Если я, скажу — сделаешь то, что обещал? Малыш кивнул головой.
— Ну вот, — довольно заявил мой супруг, поднимаясь. — Договорились.
Мне вдруг стало очень страшно.
— Но я не отдам моего ребенка на растерзание! — воскликнула я, теряя самообладание. — Я его только-только нашла и не собираюсь терять!
— Вот и прекрасно, — подытожил Михаил. — Поэтому мы сейчас спрячем вас…
— Бокша, — сказал малыш.
— И Бокшу спрячем, — кивнул Михаил. — А после сечи придем. И будет у нас много-много времени — и для разговоров, и для рассказов, и для всего!
Я подняла на него глаза, наполненные жгучей слезной влагой. Я не хотела его отпускать. И Олежку не хотела отпускать. И не хотела разрываться между мужем и сыном. И вообще ничего не хотела
А потом я вытерла слезы Улыбнулась. Засмеялась. Прямо скажем, расхохоталась.
А когда испуганный, расстроенный Михаил порывисто шагнул ко мне, то я отстранилась и, все еще похихикивая, с трудом выговорила: — Идите, идите! А то солнышко уже поднялось, а вам еще ворота открывать. А там уже, наверно, вас ваши дружины за воротами заждались…
По-моему, Михаила больше перепугала моя внезапная уступчивость, чем предыдущее упорство.
— Но мы спрячем вас в потайном месте! — предупредил он.
— Конечно, конечно! — Я не удержалась и вновь залилась смехом. — Разумеется, спрячете! А как же иначе?
И отправилась за мужем в прекрасном расположении духа. За руку с сыном.
— Ты знала это! — накинулся на меня любящий супруг, ворвавшись в укромное потайное место после успешного окончания операции.
