— Нас не пускали вниз по малолетству, — уныло подтвердил Михаил. — А когда мы старше стали: сами уже этим не интересовались… «Знаем мы, чем вы интересовались!» — подумала я, вспомнив свою первую киршагскую служанку. Но вслух ничего говорить не стала.
Открывшийся за аркой прямой как стрела коридор отозвался на наше вторжение тяжким громовым раскатом — как и при первом моем посещении.
Олежек вздрогнул и покрепче схватился за мою руку. Михаил тревожно оглянулся. Остальные ничего не заметили. Но сразу вслед за грохотом я перестала ощущать их мысли.
Правильно, так и в первый раз было.
Миновали развилку, по моему указанию свернули налево и вскоре оказались перед дверью, вмурованной в стену.
— Хотите загадку, — усмехнулась я, вспомнив старый анекдот. — Что не смогут сделать раз, два, три… — я пересчитала моих провожатых, — четверо взрослых мужчин, но сделает один ребенок?
— Наверно, не смогут открыть эту дверь, — предположил сообразительный Михаил, лишив меня возможности устроить им дополнительное развлечение.
— Точно, — хмыкнула я. — Никто не желает попробовать? Каллистрат, наш знатный естествоиспытатель, подергал дверь. На дверь это не произвело никакого впечатления.
— Пойдем, сынок, — сказала я. — Твоя очередь показывать фокусы. Олежек уцепился за дверную ручку, потянул. Михаил, скептически смотревший до этого на усилия Кал-листрата, здесь не выдержал, шагнул вперед — помочь ребенку.
— Не надо, — остановила я его.
Дверь уже открывалась. Неторопливо, с большим достоинством. В узкой щели уже засеребрился сумеречный свет тамбура.
— Вступаем в царство теней, — высокопарно прокомментировала я. — Уютненькое такое царство. И вполне гостеприимное. Кстати, Михаил, — предупредила я мужа, когда он вслед за мной и Олежеком перешагнул через порог тамбура, — трюки со скоростью течения времени уже начались. Сынок, подержи дверь открытой. Мы с папой проведем один эксперимент. Князь Зиновий, вы останьтесь пока с той стороны двери и машите вашим факелом, чтоб мы видели. А великий князь Михаил будет махать вам отсюда. А потом мы сравним ваши наблюдения.
Зиновий помахал.
— Хорошо, — похвалила я. — А теперь понемножку отдаляйтесь от двери. А мы будем отступать в противоположную сторону. Итак, начали!
— Что это с ним? — забеспокоился Михаил, указывая на Зиновия.
Тот шагнул раз, другой. Потом как бы задумался — стоит ли шагать? Но все-таки вроде начал переступать. Однако не закончил — так и застыл, забавно задрав ногу.
Мы уже успели отодвинуться почти к противоположной стене тамбура.
— Ты маши, маши факелом, — напомнила я.
— Да я уже помахал, — задумчиво сообщил Михаил.
— Ну, тогда возвращаемся к двери, — разрешила я.
По мере нашего приближения к заветному порожку Зиновий начал подавать признаки жизни. А когда до порожка оставалось не больше полуметра, он — медленно, как бы нехотя, но все-таки поставил наконец поднятую ногу на пол и даже собрался продолжить свое отступление в глубь пещеры.
Я высунулась в дверной проем, крикнула: — Князь Зиновий, достаточно! Идите сюда!
Он сделал еще шаг назад. Потом, будто спохватившись, вернулся к двери.
— Что видели? — спросила я.
— Да ничего я не успел рассмотреть, — пожаловался Зиновий. — Только начал отходить назад по нашему договору — вы там вдруг как запрыгали! Точно… — он поискал необидное сравнение, — точно кузнечики. И факел ваш мелькал — я с такой скоростью его крутить из стороны в сторону и не смогу. Как вам это удается, великий князь?
— Вот такой он умелый, наш великий князь, — развела я руками. — Ну а вы что видели? — поинтересовалась я уже у Никодима с Каллистратом. Они хоть и не участвовали в нашем опыте, но как независимые наблюдатели вполне могли пригодиться.
— Да то же самое, — осторожно сообщил Каллистрат.
— И я — то же, — подтвердил Никодим.
— Вам все ясно, мой дорогой супруг? — обернулась я к Михаилу.
Он не успел ответить. В облачках под потолком заплясали сварочно-фиолетовые ослепительные искры, а помещение наполнилось низким сиплым воем.
— Бобо! — закричал Олежек. Дверь, несмотря на его усилия, неуклонно закрывалась.
— Не держи, не надо! — Я испуганно схватила сына, прижала к себе.
Дверь закрылась полностью. И, как только встала на место, световые и звуковые эффекты исчезли. Разлилась благостная тишина.
— Что это было? — Михаил, видно, надеялся, что мы как старожилы на все имеем готовое объяснение.
— В первый раз вижу такое, — пожала я плечами. — Но могу высказать предположение.
— Жду с нетерпением, — кивнул Михаил.
— Сигнализация.
— Это еще что?
— Наверно, дверь слишком долго была распахнута. А так почему-то нельзя. Вот и сработала автоматика: дверь закрылась. И параллельно предупреждение последовало — световое и звуковое. В моем мире такая сигнализация даже на домашних холодильниках теперь устанавливается — если дверца холодильника долго открыта, то он лишать начинает и лампочкой мигать.
— Ничего не понял, — уведомил Михаил, — но поверил. И что теперь делать? Или она теперь, после всего этого, уже не откроется? И нам тут навсегда оставаться?
— Надеюсь, что нет. Впрочем, давайте пробовать. Практика, она, как говорится, критерий истины. Олежек, сынок, попробуй, пожалуйста, еще разочек открыть эту дверь, — попросила я.
Не устаю поражаться — до чего у нас с Михаилом получился послушный ребенок. Другой бы на его месте давно возмутился, а он просто приналег на ручку.
И дверь вновь начала открываться…
В щель просунулось озабоченное лицо Никодима, которого тут же в просвете щели сменил Зиновий.
— Господа, что у вас стряслось? — взволнованно поинтересовался он.
— Заходите, заходите быстрее, — замахала я рукой, приглашая, — пока она снова не закрылась!
И когда все оказались в тамбуре, осторожно погладила Олежку по его длинным нестриженым локонам: — Спасибо, сынок. — И повернулась к мужчинам: — Ну что— начнем экскурсию?
Как я и ожидала, склад гривен поверг их в шок. Всех, включая Михаила.
Каллистрат и Никодим, несмотря на мои просьбы двигаться дальше, в немом благоговении опустили носилки с Бокшей и стояли затаив дыхание, не в силах поверить в существование такого богатства. На Зиновия же просто жалко было смотреть.
А Михаил промолвил, покачав головой: — Это ж сколько княжеских и лыцаровых родов закончили здесь свой путь?..
— Почему думаешь, что закончили? — удивилась я. — Может, просто еще не начали? Вдруг это ни разу не использованные гривны?
Зиновий, как сомнамбула, как человек, который не в силах остановиться, осторожно приблизился к самой широкой, отблескивающей алым гривне, протянул к ней подрагивающую руку…
— Не! — вдруг громко произнес Олежек.
Все вздрогнули, будто пробуждаясь от морока.
Зиновий отдернул пальцы. Потер лоб. Жалко улыбнулся: — Ну, хоть попробовать… Хоть подержаться за нее… Ну, пожалуйста… — и вновь потянулся к гривне.
— Не! — резкий окрик моего сына заставил его отпрянуть.
