Ларой что-нибудь случилось.
М.: Вы признаете, что заплатили Джессу Шоу пятьдесят тысяч долларов за нападение на Филипа Адлера?
К.: Да.
М.: Каковы были ваши мотивы?
К.: Он заставлял ее страдать. Она так умоляла его побольше оставаться дома, а он все продолжал ездить в эти свои гастрольные турне.
М.: И вы решили его покалечить.
К.: Это не совсем так. Я не ожидал, что Джесс зайдет так далеко. Он явно переборщил.
М.: А что вы можете сказать о Билле Уитмане?
К.: Мерзавец. Он пытался шантажировать Лару. А я не мог позволить ему сделать это. Он способен был погубить ее.
М.: И поэтому вы его убили?
К.: Да, ради Лары.
М.: А она знала о ваших деяниях?
К.: Конечно, нет. Она бы никогда не пошла на такое. Нет. Ну а я, понимаете, считал своим долгом защитить ее. Все, что я делал, я делал ради нее. Я готов умереть ради нее.
М.: Или убить.
К.: Позвольте мне задать вам один вопрос, мистер Манчини. Как вы узнали, что за всем этим стою я?
Конец допроса.
В полицейском управлении капитан Бронсон задал Манчини точно такой же вопрос:
— Как вы узнали, что за всем этим стоит Келлер?
— Он оставил мне одну ниточку, ну я и потянул за нее. Правда, сначала я чуть было не проглядел ее. В деле Джесса Шоу я наткнулся на информацию, что, когда ему было семнадцать лет, он был осужден за кражу бейсбольного инвентаря из комнаты юниоров клуба «Чикаго кабз». Я навел кое-какие справки и, представьте, выяснил, что они играли в одной команде. Когда я спросил его, знает ли он Джесса Шоу, он заявил, что впервые о нем слышит. Тогда я позвонил одному моему приятелю, который в свое время заведовал отделением спортивных новостей в чикагской газете «Сан тайме», и он сразу вспомнил и того, и другого. Более того, оказывается, они даже были корешами. Ну, я сразу и сообразил, кто помог Шоу устроиться на работу в «Камерон энтерпрайзиз». А Лара Камерон наняла Джесса Шоу только потому, что об этом ее попросил Келлер. Скорее всего она и в глаза-то не видела этого Шоу.
— Вы неплохо поработали, Сэл, — похвалил капитан Бронсон.
Манчини чуть заметно покачал головой:
— Знаете, что я вам скажу? В конечном итоге все это не имело никакого значения. Если бы я его не прижал и если бы мы «повесили» это дело на Лару Камерон, Говард Келлер сам бы явился с повинной.
Казалось, мир рушился вокруг нее. У Лары просто в голове не укладывалось, что Говард — кто угодно, только не он! — мог быть виновником всех этих ужасных преступлений. «А ведь он совершил их ради меня, — подумала она. — Я должна постараться как-то ему помочь».
Загудел интерком.
— Машина подана, мисс Камерон, — послышался голос Кэти. — Вы готовы?
— Да.
Лара отправлялась в Рино давать показания большому жюри.
Через пять минут после ее ухода позвонил Филип.
— Извините, мистер Адлер, — сказала Кэти. — Мисс Камерон только что уехала в аэропорт. Она вылетает в Рино.
Он страшно расстроился. Ему отчаянно нужно было встретиться с ней, чтобы вымолить у нее прощение.
— Если она позвонит, передайте ей, что я буду ее ждать.
— Хорошо, мистер Адлер.
Он положил трубку, затем снова снял ее и набрал номер Уильяма Эллерби.
— Билл… Я остаюсь в Нью-Йорке. Буду преподавать в Джуильярде.
— Чем это может мне грозить? — задала вопрос Лара.
— Все будет зависеть от ваших показаний, — ответил Терри Хилл. — Они могут либо признать вас невиновной, в этом случае вы снова можете открыть свое казино, либо решат, что против вас имеется достаточно доказательств для привлечения вас к суду. Если таковым окажется их вердикт, вам предъявят обвинение в совершении уголовного преступления, и вы можете попасть в тюрьму.
Лара что— то невнятно пробормотала.
— Простите, что вы сказали?
— Я говорю, папа был прав. Это судьба.
Слушание по делу Лары Камерон длилось уже почти четыре часа. Лара отвечала на вопросы, касающиеся способов приобретения ею отеля «Камерон-палас» и казино. Когда они наконец вышли из зала заседаний, Терри Хилл крепко сжал ей руку.
— Вы вели себя прекрасно, Лара, — сказал он. — Думаю, вам удалось произвести на них благоприятное впечатление. Серьезных улик у них против вас нет, так что мы можем рассчитывать, что…
Он вдруг осекся, испуганно уставившись ей через плечо. Лара обернулась и увидела Пола Мартина. На нем был старомодный двубортный костюм-тройка, седые волосы зачесаны так же, как в тот день, когда она впервые встретила его.
— О Боже! — прошептал Терри Хилл. — И его вызвали для дачи показаний. — Он повернулся к Ларе:
— Как сильно он вас ненавидит?
— Что вы имеете в виду?
— Лара, если он станет свидетельствовать против вас, вам конец. Вам придется сесть в тюрьму.
— Но… — проговорила Лара, глядя через всю комнату на Пола Мартина, — в таком случае он и себя погубит.
— Поэтому я и спрашиваю, как сильно он вас ненавидит. Решится он пожертвовать собой ради того, чтобы погубить вас?
— Н-не знаю, — едва слышно произнесла она. Пол Мартин направился прямо к ним.
— Здравствуй, Лара. Я слышал, плохи твои дела. — В его глазах не отражалось ничего. — Мне очень жаль.
Она вспомнила слова Говарда Келлера: «Он сицилиец. Они никогда не прощают и ничего не забывают». Все это время в нем пылала жажда мести, а она даже не подозревала об этом.
Пол Мартин уже повернулся, собираясь отойти в сторону.
— Пол…
Он остановился.
— Да?
— Мне нужно с тобой поговорить. Секунду-другую он колебался.
— Ладно. — Он кивнул в сторону пустого кабинета в конце коридора. — Пойдем туда.
Терри Хилл, не отрывая глаз, смотрел им вслед. Дверь за ними закрылась. Многое бы он отдал, чтобы услышать их разговор.
Она не знала, как начать.
— Так что ты хочешь, Лара?
Все оказалось гораздо труднее, чем она ожидала.
