— Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — слегка охрипшим голосом наконец произнесла она. Его брови поползли вверх.
— Как же я могу это сделать? Ведь ты не принадлежишь мне. — Он явно издевался над ней.
Лара почувствовала, что ей стало тяжело дышать.
— Тебе не кажется, что ты уже достаточно меня наказал?
Пол Мартин неподвижно стоял с окаменевшим, ничего не выражающим лицом.
— Мне было очень хорошо с тобой, Пол. Кроме Филипа, ближе тебя у меня никого никогда не было. Я перед тобой в неоплатном долгу. И больше всего на свете я не хотела сделать тебе больно. Поверь мне. — Слова застревали у нее в горле. — Я знаю, в твоей власти уничтожить меня. Но разве ты хочешь этого? Неужели ты будешь счастлив, если меня посадят в тюрьму? — Она отчаянно старалась сдержать подступающие слезы. — Прошу тебя, Пол. Верни мне мою жизнь. Пожалуйста, перестань считать меня своим врагом…
Черные глаза Мартина продолжали оставаться холодными и безразличными.
— Умоляю, прости меня. Я…, я так устала. У меня больше нет сил драться, Пол. Ты победил… — Ее голос дрогнул.
В дверь постучали. В комнату просунулась голова судебного исполнителя.
— Большое жюри ждет вас, мистер Мартин. Какое-то время он пристально смотрел Ларе в глаза, затем повернулся и вышел.
«Вот и все, — подумала она. — Это конец». В кабинет вбежал Терри Хилл.
— Господи, как бы я хотел знать, что он собирается им сказать! — воскликнул адвокат. — Но делать нечего — только ждать.
И они ждали. Казалось, вечность. Когда Пол Мартин наконец появился из зала заседаний, он выглядел усталым и опустошенным.
«Постарел, — подумала Лара. — И винит за это меня». Он отыскал ее глазами, немного помедлил и подошел.
— Я никогда не смогу простить тебя, Лара. Ты сделала из меня дурака. Но ты была лучшим из того, что я когда-либо имел. Так что я считаю, что в некотором роде я твой должник. Можешь быть спокойна, я им ничего не сказал.
— О Пол! — Ее глаза наполнились слезами. — Просто не знаю, как тебя…
— Считай это моим подарком к твоему дню рождения. Поздравляю тебя, малышка.
Она смотрела, как он уходит, и вдруг до нее дошел смысл его слов. Сегодня был ее день рождения! Столько событий свалилось на нее, что она совсем забыла об этом. И о грандиозном банкете, который устраивался в ее честь. В «Камерон-плаза» ее будут ждать две сотни гостей!
— Я немедленно должна возвращаться в Нью-Йорк, — обратилась она к Терри Хиллу. — Как вы думаете, они позволят мне уехать?
— Подождите-ка здесь, — бросил ей адвокат и скрылся за дверью зала заседаний. Спустя пять минут он вернулся. — Можете отправляться в Нью-Йорк. Большое жюри объявит свой вердикт утром, но это всего лишь формальность. А к утру вы успеете вернуться. Да, кстати, ваш приятель не солгал. Он действительно ничего им не сказал.
Через тридцать минут Лара была уже на пути в Нью-Йорк.
— Ну как вы? — спросил ее Терри Хилл.
— В порядке, — взглянув на него, твердо сказала она. В этот вечер, чтобы поздравить ее, соберутся сотни известнейших и влиятельнейших людей. И она встретит их с высоко поднятой головой. Потому что она — Лара Камерон…
Она остановилась в центре Большого зала отеля «Камерон-плаза» и огляделась вокруг. «Это мое детище. Я воздвигла монументы, вознесшиеся в небо, которые изменили жизни тысяч людей по всей Америке. И теперь все это должно достаться каким-то бездушным банкирам!» Лара отчетливо услышала голос отца: «Это судьба… Вечно мне не везет…» Она вспомнила Глейс-Бей, и маленькое общежитие, ставшее ее домом, и свой первый день в школе. 'Ну а кто знает слово, которое начинается на букву 'Е'?' Вспомнила постояльцев общежития. Билл Роджерс… «Первое правило в делах, касающихся недвижимого имущества, — это ЧД. Запомни это».
И Чарльз Коэн… «Я, видите ли, употребляю только кошерную пищу, а в Глейс-Бее, боюсь, таковой не имеется…»
«Если бы я смогла получить этот участок…, вы бы взяли его в аренду на пять лет?»
«Нет, Лара. Это была бы аренда на десять лет…» И Говард Келлер: «…Ваш подход ко всему этому совершенно неверный…»
«Говард…, я хочу, чтобы вы перешли работать ко мне…» А затем успехи. Невероятные, блестящие, головокружительные успехи. И Филип. Ее Лохинвар. Человек, которого она обожала. Она потеряла его… И это была ее самая большая потеря.
— Лара! — позвал чей-то голос.
Она обернулась и увидела Джерри Таунсенда.
— Карлос сообщил мне, что вы здесь. — Он подошел ближе. — Мне очень жаль, что так получилось с вашим днем рождения.
— Что…, что получилось?
Он удивленно уставился на нее.
— А разве Говард вам ничего не сказал?
— Да что он должен был мне сказать?
— Видите ли, из-за всей этой шумихи, поднятой в прессе, мы стали получать слишком много отказов, ну и решили, что будет лучше, если мы отменим вечер вообще. Я просил Говарда передать вам это.
«Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью».
— Ну и ладно, — мягко проговорила Лара. Она прощальным взглядом обвела великолепное убранство зала. — Надеюсь, у меня еще есть минут пятнадцать.
— Что, простите?
— Да нет, ничего. — Она направилась к двери.
— Лара, — обратился к ней Таунсенд, — давайте поднимемся в офис. Там нужно еще кое-что доделать.
— Давайте. — «Наверное, я уже больше никогда сюда не вернусь», — подумала Лара.
Поднимаясь в лифте в офис компании, Джерри сказал:
— Я слышал про Келлера. Невозможно поверить, что он виноват в том, что произошло. Лара задумчиво покачала головой:
— Нет, Джерри. Во всем виновата я. Никогда себе этого не прощу.
— Но вы же тут совершенно ни при чем.
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.
— Джерри, если вы еще не ужинали…
— Извините, Лара. Но сегодня я занят.
— А-а, да-да. Понимаю.
Двери лифта раскрылись, и они вошли.
— Бумаги, которые вы должны подписать, находятся в конференц-зале, — сказал Джерри.
— Отлично.
Дверь конференц-зала была закрыта. Таунсенд остановился, предоставляя Ларе самой открыть дверь, и, как только она сделала это, четыре десятка голосов дружно запели: «С днем рожденья поздравляем, с днем рожденья поздравляем…»
Ошеломленная, Лара застыла на месте. Перед ней стояли люди, с которыми она многие годы работала, — архитекторы, инженеры, строители. А еще здесь были Чарльз Коэн и профессор Мейер. И Гораций Гуттман, и Кэти, и отец Джерри Таунсенда. Но она видела только Филипа. Он шел ей навстречу,
