Он посмотрел на Мэри и улыбнулся.
— Вы потрясающе выглядите.
Газетное выступление началось. Оно было спланировано Яном Виллерсом, начальником отдела по связям с прессой государственного департамента. Сорокалетний Виллерс в молодости сам был неутомимым журналистом и, казалось, знал всех в мире средств массовой информации.
Мэри сидела перед камерами таких телепередач, как «Доброе утро, Америка», «Встреча с прессой», «Огневой рубеж». Интервью с ней появились в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и десятках других влиятельных газет. У нее также взяли интервью репортеры из «Таймс», «Шпигеля». «Ожжи» и «Монда». Журналы «Тайм» и «Пипл» посвятили ей и ее детям целые разделы. Фотографии Мэри мелькали повсюду, и что бы ни случилось в мире, ее сразу же просили прокомментировать это событие. Мэри Эшли и ее дети стали знаменитостями.
— Мам, — сказа Тим, — просто жутко становится, когда видишь во всех журналах наши фотографии.
— Именно жутко, — согласилась Мэри.
Она чувствовала себя неловко в лучах славы. Так она и сказала Стэнтону Роджерсу.
Бен Кон и Акико лежали в постели. Акико была привлекательной японкой, на десять лет моложе репортера. Они познакомились несколько лет назад, когда он писал статью о манекенщицах, и с тех пор не расставались.
Кон был погружен в свои мысли.
— Что-нибудь случилось, милый? — нежно спросила Акико. — Может, мне еще поласкать тебя?
Его мысли витали где-то далеко.
— Нет, у меня и так уже стоит.
— Что-то незаметно, — дразнящим голосом сказала она.
— У меня стоит на один материал для газеты. В этом городе происходит что-то странное.
— Что же в этом необычного?
— Я и сам не знаю, вот в чем дело.
— Ты мне расскажешь?
— Мэри Эшли. За последние две недели ее фотография появилась на обложках шести журналов, а ведь она еще не заняла свой пост. Акико, кто-то усиленно делает из нее суперзвезду. Но почему?
— Не забывай, что у меня восточный склад ума. Наверно, ты просто все усложняешь.
Бен Кон зажег сигарету и глубоко затянулся. — Может, ты и права, пробурчал он.
Она провела рукой по его телу и принялась поглаживать его.
— Может, ты отложишь сигарету и лучше зажжешь меня?…
— Завтра состоится прием в честь вице-президента Брэдфорда, — сказал Стэнтон Роджерс. — Я достал тебе приглашение. В пятницу, в «Пан Америкен Юнион».
«Пан Америкен Юнион» располагался в величественном здании с огромным садом. Его часто использовали для различных дипломатических приемов. Обед в честь вице-президента был выдающимся событием, хрусталь и старинное серебро украшали столы. Тихо играл небольшой оркестр. Все приглашенные относились к столичной элите. Кроме вице-президента и его жены, здесь находились сенаторы, послы и всевозможные знаменитости.
Мэри была поражена окружавшей ее роскошью.
«Надо все запомнить, чтобы потом рассказать Тиму и Бет», — подумала она.
Гостей пригласили к столу. Мэри сидела в окружении сенаторов, высокопоставленных чиновников госдепартамента и дипломатов. Обед был изысканным, а люди обаятельными.
В одиннадцать часов Мэри сказала сенатору, сидящему справа от нее:
— Я и не заметила, что уже так поздно. Я обещала детям, что не буду задерживаться.
Она встала и кивнула гостям.
— Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.
В зале воцарилась тишина. Все приглашенные смотрели, как Мэри идет к выходу.
— О, Господи! — прошептал Стэнтон Роджерс. — Ее ведь никто не предупредил.
На следующее утро Стэнтон Роджерс встретился с Мэри за завтраком. — Мэри, — сказал он. — В этом городе существуют строгие правила.
Многие из них ужасно глупые, но их следует соблюдать.
— Я что-нибудь не так сделала?
— Вы нарушили правило номер один, — вздохнул он. — Никто — абсолютно никто — не может покинуть прием раньше почетного гостя. А им вчера был вице-президент Соединенных Штатов. — О Господи!
— Сегодня все телефоны звонили не переставая.
— Простите меня, Стэн. Я ведь этого не знала. К тому же я пообещала детям…
— В Вашингтоне не существует детей, здесь есть только избиратели. В этом городе сосредоточена вся власть. Никогда не забывайте об этом. Появились проблемы с деньгами. Расходы были просто невообразимыми.
Цены в Вашингтоне поражали Мэри. Она отдала кое-какие вещи в прачечную отеля, а когда увидела счет, чуть не упала в обморок.
— Пять долларов и пятьдесят центов за то, чтобы постирать блузку? И два доллара, чтобы выстирать лифчик! «Нет уж, теперь я займусь стиркой сама».
Она намочила колготки в холодной воде и положила их в морозильник. Так они прослужат дольше. Она стирала вещи детей в раковине. Носовые платки после стирки она сушила на зеркале, а потом тщательно складывала их, чтобы не гладить. Свои платья и брюки Тима она развешивала на плечиках в ванной, затем включала на полную мощь горячую воду и закрывала дверь. Когда однажды Бет открыла утром дверь в ванную, оттуда вырвались клубы пара.
— Мама! Что ты делаешь?
— Экономлю деньги, — гордо ответила Мэри. — Цены в прачечной просто умопомрачительные.
— А если к нам зайдет президент? Как это будет выглядеть? Он посмотрит на тебя как на деревенщину.
— Президент к нам не зайдет. И пожалуйста, закрой дверь, не мешай мне экономить деньги.
Так уж и деревенщина! Если бы президент увидел, чем она занимается, он бы гордился ею. Она бы показала ему счет из прачечной, и он увидел, сколько она сэкономила благодаря американской практичности. Он был бы поражен. «Если у членов моего правительства было бы столько же воображения, как у вас, госпожа посол, наша экономика находилась бы в лучшем состоянии. Мы потеряли дух пионеров, которые сделали эту страну великой. Люди утратили смекалку. Мы больше полагаемся на электрические приборы, чем на самих себя. Я хочу поставить вас в пример некоторым вашингтонским чиновникам, которые полагают, что наша страна сделана из денег. Это будет для них хорошим уроком. Кстати, Мэри Эшли, у меня возникла замечательная мысль. Я назначу вас министром финансов».
Пар проходил под дверью, Мэри открыла ее, и целое облако ворвалось в гостиную. Раздался звонок в дверь, и Бет крикнула:
— Мама, к тебе пришел Джеймс Стикли.
Глава 15
— С каждым днем это становится все более странным, — сказал Бен Кон. Он сидел голый на кровати рядом с Акико. Они смотрели передачу «Встреча с прессой» с участием Мэри Эшли.
— Я полагаю, — говорила новый посол в Румынии, — что с присоединением Гонконга и Макао Китай станет более гуманным коммунистическим обществом.
