«Кроникл».
Собравшиеся переглянулись, по-видимому, искренне считая, что женщинам и дилетантам следовало бы держаться подальше от издательского дела.
— Но каким образом вы намереваетесь добиться этого? — учтиво осведомился Зорнес.
— Вы когда-нибудь видели корриду? — вместо ответа спросила Лесли.
— Корриду? — недоумевающе пролепетал Зорнес. — Нет. Но при чем…
— Видите ли, когда быка выпускают на арену, матадор не сразу приканчивает его. Он пускает быку кровь, наносит раны и отскакивает, пока тот не слабеет настолько, что не в силах больше бороться.
— И мы собираемся обескровить «Кроникл»? — поинтересовался Зорнес, прилагая все усилия, чтобы не рассмеяться.
— Именно.
— Но как?!
— Начиная с понедельника мы снижаем стоимость экземпляра с тридцати пяти до двадцати центов. Со следующей недели начинаем печатать условия конкурса, где победитель выигрывает бесплатные туристические путевки. Есть и еще довольно несложные приемы.
Сотрудники расходились по своим кабинетам в полной уверенности, что у новой владелицы поехала крыша.
Борьба началась, но пока что терпела поражение именно «Сан».
— Надеюсь, вы представляете, какие огромные убытки приносит «Сан»? — не выдержав, спросил Лесли Макаллистер.
— Да, и вполне отчетливо.
— И сколько еще вы намерены продолжать этот фарс?
— Пока не раздавлю «Кроникл». Не волнуйтесь. Мы победим.
Но втайне Лесли тревожилась. Деньги проваливались словно в бездонную пропасть, тираж продолжал снижаться, а рекламодатели отнеслись к снижению цен более чем прохладно.
— Ваша теория не сработала, — твердил Макаллистер. — Нужно кончать с этим, пока не поздно, иначе вы попросту разоритесь.
На следующей неделе тираж неожиданно перестал падать.
Ровно два месяца ушло на то, чтобы вытащить «Сан» из глубокой дыры. Конечно, и снижение цен на газету, и рекламные объявления тоже сыграли свою роль, но главным фактором оказался конкурс. Он продолжался двенадцать недель. Участникам приходилось отвечать на множество нелегких вопросов, зато призами служили кругосветные круизы и поездки в Лондон, Париж и Рио.
Как только фотографии победителей были опубликованы на первой странице, а призы розданы, нелегкая битва пришла к концу. Тираж стал расти не по дням, а по часам.
— Не думал, что вы к тому же азартный игрок, — проворчал Макаллистер, — но ваша взяла.
— Это вовсе не игра, — возразила Лесли. — Просто люди не могут устоять против соблазна получить что-то на халяву.
Узнав обо всем, Уолт Мериуэдер пришел в бешенство. Впервые за много лет «Кроникл» явно отставала от «Сан».
— Ладно же, — мрачно рявкнул он, — долг платежом красен. Посмотрим, чья возьмет! Немедленно снижайте цены на рекламу и придумайте какой-нибудь дурацкий конкурс.
Поздно. Не прошло и года, как Уолт Мериуэдер пришел на поклон к Лесли.
— Я решил продать газету, — коротко бросил он. — Хотите купить?
— Естественно.
В день подписания документов на продажу Лесли созвала свой штат и объявила:
— С понедельника мы повышаем стоимость «Сан» и удваиваем цены на рекламные объявления. И больше никаких конкурсов.
Месяц спустя Лесли вызвала Крейга:
— На продажу выставлена детройтская «Ивнинг стандард». Газета владеет и телестудией. Думаю, стоит заключить сделку.
— Миссис Чеймберс, — запротестовал Макаллистер, — мы совершенно не разбираемся в телевидении…
— Значит, придется научиться, только и всего!
Так Лесли положила первые камни в основание огромной империи.
Глава 6
Оливер был занят с утра до позднего вечера и наслаждался каждой минутой своего существования: встречался с политиками, обсуждал законопроекты, вносил предложения, одобрял или запрещал те или иные ассигнования, присутствовал на совещаниях, произносил речи, проводил прессконференции и давал интервью. Газеты, такие как франкфортский «Стейтджорнэл», лексингтонский «Геральд лидер» и луисвилльский «Курьер джорнэл», не уставали петь ему дифирамбы. Он постепенно приобретал репутацию энергичного и деятельного губернатора. Теперь Оливер вращался в самых высоких кругах, но в глубине души сознавал, что обязан этим женитьбе на дочери сенатора Дэвиса.
Ему нравилось жить во Франкфорте, красивом старом городке, уютно расположившемся в живописной речной долине среди невысоких кентуккийских холмов, поросших знаменитой «голубой травой» — пыреем. Но, наверное, в Вашингтоне будет не хуже.
Суматошные дни складывались в недели, месяцы… Оливер не успел оглянуться, как настал последний год его пребывания у власти. Он с самого начала назначил Питера Тейгера своим пресс-секретарем и не ошибся. Тейгер всегда был откровенен до прямолинейности, говорил с репортерами без всяких уверток, а неизменно высокие моральные принципы и порядочность, те самые старомодные, но вечные ценности, о которых он так любил рассуждать, обезоруживали даже противников Рассела. С таким пресс-секретарем он был неуязвим. Тейгер и его черная повязка были почти так же известны, как сам губернатор.
Тодд Дэвис взял за правило не реже раза в месяц прилетать во Франкфорт и встречаться с Оливером.
— Когда выводишь на скачки чистокровную лошадь, — говаривал он Питеру, — за ней нужен глаз да глаз, чтобы не сбилась с ноги.
Как-то холодным октябрьским вечером Оливер и сенатор сидели в кабинете. Они и Джан только что вернулись с ужина в «Габриеле», и Оливер незаметно сделал жене знак оставить их вдвоем. Та послушно вышла.
— У Джан такой счастливый вид, Оливер. Я очень доволен.
— Пытаюсь делать все, что могу, Тодд.
Сенатор Дэвис едва заметно усмехнулся, гадая, как часто Оливеру удается ускользать по вечерам в нанятую Питером квартирку.
— Она очень любит тебя, сынок.
— Как и я — ее, — заверил Оливер, казалось, вполне искренне.
— Рад слышать это. Она уже выбирает обстановку для Белого дома.
Сердце Оливера ухнуло куда-то вниз.
— П-простите?
— О, разве я тебе не говорил? Старею, все забывать стал! Твое имя стало притчей во языцех в Вашингтоне. Первого января начинаем развертывать кампанию.
— Вы действительно считаете, что у меня есть шанс, Тодд? — заставил себя спросить Рассел.
— Слово «шанс» скорее связано с азартной игрой, а я по натуре не игрок. И всегда действую наверняка.
Оливер затаил дыхание. Вот оно! Значит, все правда!
— Вы не можете представить, как я благодарен за все, что вы делаете для меня, Тодд.
Дэвис дружески хлопнул его по плечу:
— По-моему, тесть обязан помогать любимому зятю, разве не так?
Чуть заметный нажим на слово «зять» не ускользнул от Оливера.
— Кстати, Оливер, — небрежно заметил сенатор, — меня очень расстроило, что твое законодательное собрание постановило повысить налог на табак.
