Тишина. И на крыше. А выше — Еще тише… Без цели… Граммофоном оскалены окна, как пасть волчья. А внизу, проститутками короновавши панели, Гогочет, хохочет прилив человеческой сволочи. — Легкий ветер сквозь ветви. Треск вереска твой верящий голос. Через вереск неся едкий яд, чад и жуть, Июньский день ко мне дополз, Впился мне солнцем прожалить грудь. Жир солнца по крыше, как по бутербродам Жидкое, жаркое масло, тек… И Москва нам казалась плохим переводом Каких-то Божьих тревожных строк. И когда приближалась ты сквозными глазами, И город вопил, отбегая к Кремлю, И биплан твоих губ над моими губами Очерчивал, перевернувшись, мертвую петлю, — Это медное небо было только над нами, И под ним было только наше люблю! Этим небом сдавлены, как тесным воротом, Мы молчали в удушьи, Всё глуше, Слабей… Как золотые черепахи, проползли над городом Песками дня купола церквей. И когда эти улицы зноем стихали И умолкли уйти в тишину и грустить, — В первый раз я поклялся моими стихами Себе за тебя отомстить.

Июнь 1918

«Если город раскаялся в шуме…»

С. Есенину

Если город раскаялся в шуме, Если страшно ему, что медь, Мы лягем подобно верблюдам в самуме Верблюжею грыжей реветь. Кто-то хвастался тихою частью И вытаскивал на удочке час, А земля была вся от счастья И счастье было от нас. И заря растекала слюни Над нотами шоссейных колей Груди женщин асфальта в июне Мягчей. И губы ребят дымились У проруби этих грудей И какая-то страшная милость Желтым маслом покрыла везде. Из кафэ выгоняли медведя, За луною носилась толпа. Вместо Федора звали Федей И улицы стали пай. Стали мерять не на сажéни, А на вершки температуру в крови, По таблице простой умножений Исчисляли силу любви. И пока из какого-то чуда Не восстал завопить мертвец, Поэты ревели как словно верблюды От жестокой грыжи сердец.

Ноябрь 1918

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату