– Мог бы и не напоминать. – Симран стушевалась, но тут же воспрянула. – А что такое… ла-апошка?
Не понял. Куда делся мой автопереводчик?
– Ягба?
Да, который раз говорю себе: надо быть осторожнее… Похоже, я выучил амхарский настолько, что говорю на нём сознательно, без автопереводчика… Надо будет потом проверить оромский.
– Да нет, всё нормально. Симран, а хочешь, я научу тебя ещё одному языку?
– А зачем? Мне бы ваш амхарский выучить. До сих пор Абеба переспрашивает постоянно.
– Ну… чем больше языков знаешь, тем легче учить. Проверено на себе.
– А ведь правда… мой язык ты учишь очень быстро! Ещё бы интонации правильные использовал. – Индианка улыбнулась.
– Покусаю. Только вот что. Этот язык – только когда мы наедине или когда я скажу, что можно.
– О! Неужели наконец-то приоткроется завеса тайны? Раз так, то, конечно, учи!
Эх, если бы ты знала, как хочется иногда объясниться на родной речи… Или хотя бы матюгнуться, чтобы поняли…
– Увидишь. Так вот, этот язык называется русский…
Глава 9
Арапская цитадель
В голове крутится песня «Арии», та самая, которую они перевели с английского:
А всё потому, что «пробил час, не остановишь нас». В общем, осада началась. По пути от Ассаля армия не встретила никакого сопротивления. Причём рыбацкие деревеньки на побережье оставлены не были – местное население относилось к армии вторжения философски. Султан, негус – какая разница? Да и религиозного фанатизма я не видел. То ли пленный араб был исключением, то ли муллы не жаловали провонявшие рыбой деревеньки на несколько дворов.
Дружелюбность, а точнее, равнодушие местного населения подало мне несколько идей, и часть моего полка конец пути проделала параллельно (насколько позволял рельеф побережья) основному войску в «зафрахтованных» рыбацких лодках и баркасах. Негус, к счастью, на мою самодеятельность не реагировал. Видно, принял мои эксперименты как должное – то ли осознал их потенциальную полезность, то ли просто плюнул. Но теперь наш путь подошёл к концу.
Вот она, Таджура. Столица Джибутийского султаната оказалась небольшим городком, скучковавшимся вокруг гавани. Где-то в километре от моря холмы спускались с высоты девятиэтажки до уровня моря, образовав долину, по форме напоминавшую амфитеатр. Окружали этот псевдоамфитеатр крепостные стены. На мой взгляд – хлипкие и невысокие, по местным же стандартам – вполне на уровне. Ну я и не жалуюсь – мне этот город не оборонять, а совсем наоборот.
Другой слабостью города было местоположение. Тридцатиметровые холмы были значительно выше городских стен, и вражеская пародия на цитадель была как на ладони. Не хватало только подзорной трубы – разглядеть детали. Но и без неё было видно расположение оборонявшихся частей. Впрочем, в городе сейчас сооружали навесы над всеми улицами, чтобы затруднить наблюдение. Ещё видны были около десятка кораблей в гавани. Интересно, это военно-морские силы султана или «гости города»? У гавани весьма узкий выход в море, что наводило на мысли. Правда, до воплощения этих мыслей предстояло много работы, для обсуждения которой я проводил военный совет.
– Берта, ты жил в Таджуре, что можешь сказать о стенах? Видишь сейчас какие-то изменения, с тех пор как ты покинул город?
– Стены… Пообветшали они на вид при нынешнем султане. Да что там, ещё его отец о городских стенах не слишком заботился. Насколько крепки они – сказать не могу, прости, принц.
– Мастер Зенабу? – Я повернулся к нашему аксумскому строителю.
– Дерьмо, а не стены. – Старик скривился и сплюнул на землю. – Лет через сорок они сами обвалятся. Камня маловато. Раствор с виду на ослиной моче замешивали. И это я ещё к ним близко не подходил. Рва вокруг города нет… Руки за такие укрепления отрывать надо. Но! – Тут он поднял палец и ехидно усмехнулся. – Если мы их пинать будем, то как раз эти лет сорок и простоим. Без осадных машин здесь будет грустно, принц.
– Осадных машин? – подал голос рас Бахыр.
– Да. Монахи принца Ягбы мне интереснейший манускрипт показывали. Греки великое множество хитроумных механизмов для разрушения стен придумали, оказывается.
Негусовский военачальник неразборчиво пробормотал что-то себе под нос.
– Ну что ж. Осадных машин у нас с собой нет, но есть кое-что получше. Алхимическая бомба.
Бахыр хмыкнул в усы.
– Это как то, чем ты в шатре у негуса людей пугал?
– Не совсем, – возразил я.
Сейчас я вам всем продемонстрирую.
Петарда, фитиль, горшок. Остолбеневшие негры, тупо глядящие на раскиданные осколки горшка. У одного из них по лицу бежит струйка крови из рассечённого лба (а я предупреждал, говорил отойти на пару шагов). Таков триумф современной мысли над африканским мракобесием. Техническая мысль, кстати, работала в основном над фитилём. Ох, как с ним намаялись… Слава богу, один из моих бляхоносцев придумал использовать кишки мелких животных в качестве оболочки для фитиля. Нет, конечно, есть простейшая конопляная верёвка, напитанная селитрой… но кишечный вариант показал себя куда более надёжным.
Первым от оцепенения очнулся царский полководец.
– И что, принц, мы просто положим твою ахреническую бонбу к стене и её так же разнесёт?
– Если бы… Придётся копать. – Я вздохнул.
На самом деле поначалу я надеялся сделать именно так, но несколько экспериментов в Хайке напомнили мне о законах физики.
– Зачем?
– Третий закон Соломона. – Ах да, здесь же, кроме кузнеца, на моих лекциях никто не сидел. – В общем, если мы положим алхимическую бомбу на стену, то сила взрыва бесполезно рассеется в воздух. А если правильно подкопать и заложить под стеной, то сама земля направит всю силу вверх, на стену. – Спорить со мной никто не стал. – Задачи на сегодня следующие. Мастер Зенабу, бери моих сапёров, и к вечеру мне нужно знать, с какой скоростью на этой земле можно копать проход в земле. Копать будем по ночам. Бахыр, Берхан. Нам нужно обсудить, насколько близко от стены можно начинать подкоп, а также оговорить, как мы будем скрывать работу от осаждённых.
– О, Мамбаду, дух земли, прости меня, не пожирай меня, но исторгни из своих недр!
– Тише, глупец, иначе тебя услышит не только великий Мамбаду, но и десятник!
– Но, брат мой, если я не буду молить Мамбаду, то он не отпустит меня!
– А если тебя услышит десятник, то нас выгонят из войска и мы снова будем жрать коровьи лепёшки. Меньше надо было нажирать задницу или меньше лениться и копать шире лаз. Так, вбери брюхо, я тебя снова потяну.
Я чувствовал себя героем анекдота, где закодированный кореец гипнотизирует овчарку, говоря: «Ты не собака – ты свинья»[13]. Ладно бы дикие негры, но я знаю этих двух сапёров. Они – натуральные амхара, а их сестричка не так давно радовала меня любовью по-негусовски. С чувством глубокого офигения я по плечи вылез из лаза. По ушам сразу ударил гул барабанов. Вот тебе, Чёрный властелин, и ночная инспекция.
– Десятник, твои бойцы застряли, пошли им в помощь кого-нибудь.
Вопросы язычества обсуждать с младшим командным составом я не стал. Но когда следующим утром я встретил моего духовного наставника, тема всплыла.
– Йесус-Моа, скажи мне, как получается, что люди, живущие в половине дня пути от монастыря, могут поклоняться духам земли и прочему бреду?
– Ну и вопросы у тебя, Ягба… Кто-то из новобранцев?
– Да, двое парней из ардиббской деревни просили какого-то Мамбаду о милости.