Международное тайное правительство

еврейской прессе, которая отвергает всякий христианский принцип, не существует больше ни доброй совести, ни взаимного доверия в деловых отношениях, тогда пагубу этого рода нельзя лечить умилительной фразеологией или благочестивыми пожеланиями. Одна из общих венских газет (“Die Presse”), издаваемая и редактируемая евреями, взяла себе девизом — “равное право для всех”. Но признавать равноправие за людьми, которые слышать не хотят ни о нравственности, ни о долге христианина, значит превращать их в вампиров для тех, кто, наоборот, сдерживается именно христианскими принципами и кто лишён возможности следовать за вероломными изворотами направляемой талмудом и ничем не обуздываемой конкуренции”.

Отрицают ли это сыны Иуды? Пробуют ли, по крайней мере, смягчить свою игру с огнём? Нет, они в настоящее время совсем не находят это нужным. Наоборот, “подхватывая налету”, они возвращают его, но уже с дерзким цинизмом.

“В минуту покаяния”, лейб-орган германского еврейства, — “Berliner Tageblat”, оповестил, что “намерен купить редакционные чётки”. Язвительным тоном высмеивая панамские, столь осквернённые участием евреев, скандалы во Франции. Ожидовелый “Times” о самом кагале помалкивал, но не мог на потеху детям Иуды не озаглавить этого позора — “gesta Die per Francos”!…

4. Впрочем, семитизм во все времена отличался искусством построения таких военных машин, которые более всего соответствуют обстоятельствам, а, будучи сооружаемы для разгрома и уничтожения, посевают вокруг лишь раболепие и тьму. Газета не только является одной из подобных машин, но и стоит во главе повсюду расставленных кагалом стадных ловушек, всего ближе гармонируя с иудейскими дарованиями.

Обоснованное на инстинкте, это средство чрезвычайно знаменательно. По своей природе, вкусам и расчётам сын Иуды только фактор и ничто иное, как фактор. Он олицетворяет собой анормальную картину целой расы, которая, не производя ничего, обогащается работой других.

Иудейская газета есть апофеоз талмудического фактора.

Подстрекать ненависть, пробуждать злопамятство, раздувать огонь неприязни, проводить коварные толкования и срамные инсинуации, преувеличивать действительность, извращая её подлогами и отравляя иронией, наконец, потаёнными кознями держать людей в состоянии недоверия и вражды, раздираемых подозрениями и взаимно удаляемых обидами; вообще, доводить их до готовности броситься друг на друга — такова “либеральная” стратегия еврейской либо жидовствующей печати.

И эта характеристика верна, всё равно — идёт ли у евреев речь о народах или о партиях, либо о частных лицах. Во всём, безусловно, -дух раздора, шипящее, упорное, хотя и прикрытое лицемерием, отрицание милосердия и любви господствует в названной прессе и руководит ею.

Для полноты впечатления следует помнить твёрдо, что, действуя предумышленно, лукаво и целенаправлено, сыны Иуды выбирают наиболее опасное место в кирасе врага и отравленным кинжалом наносят удары именно сюда. Таков, между прочим, захват милым еврейством изданий для “семейного” чтения. Изобилуя порнографией, они, во всяком случае, являются органами кагальной агитации, ядовитым глумлением над всяким противодействием власти, сатанинской иллюстрацией к афоризму: dot veniam corvis, vexat censura columbasl… Не позабудем для примера хотя бы о торжестве Израиля по поводу открытия главной синагоги в Петербурге, причём этот зловещий для нас факт был прославляем журналом Нива (издатель Шлема Маркс) именно как начало новой эры в России, как благодеяние для русских людей…

Но этим дело не ограничивается. Рассчитанные на массовое распространение и между невежественными либо наивными слоями общества, ребячески доверяющимися печатному слову еврейской макулатуры “для семейного чтения”, тем с большим глумлением над благодушием простецов подрывают любовь к родине и святости домашнего очага, сеют политические и религиозные смуты[91].

Мы это видим, и все молчим!…

“Нынче, — свидетельствовал в своё время ещё Фихте, — читают не те книги, а лишь то, что о книгах пишут в газетах, и это усыпительное чтение, отнимая всякую сообразительность, всякую мысль, наконец, выражается в том, что публика теряет способность понимать что-либо”.

Даже еврей Лассаль проговорился однажды, заявив, до какой степени ничтожен интеллектуальный фонд тех, чьи понятия и убеждения фабрикуются газетами. “Для такого читателя нет уже надобности размышлять, учиться и вообще разыскивать какие-либо сведения. Он готов судить обо всём немедленно и совершенно уверен, что господствует над всеми проблемами”.

Еврей всё это понимает отлично. Он знает, что в его руках газета станет каббалистической силой, которая даст ему все средства влиять на общество, переделывать его по своему и низводить к такому состоянию, когда, не имея других понятий, мнений и чувств, кроме тех, которые ему диктуются, исповедуя лишь то, в чём его уверяют, преклоняясь только перед тем, чем хотят удивить его, и презирая всё, что в его глазах делают ненавистным, общество впадает в безучастие и автоматизм сомнамбулы перед её магнетизатором.

При аналогии — даже в размере контрибуции, уплаченной еврейству деньгами, то же, что и Франция в 1870—1 году, пережила, в сущности, за 1905—6 годы от иудейской прессы Россия, начиная с момента, когда банкиры кагала домогались у американского статс-секретаря Гея вмешательства в кишинёвский погром, где евреи были сами кругом виноваты[92] и куда, тем не менее, они собрали со всего света, по их же словам, более миллиона рублей, чего далеко не нужно было на помощь пострадавшим евреям (о пострадавших христиан и не подумали — по всему свету), но, несомненно, требовалось для подготовляемой уже с того времени (апрель 1903 года) “избранным народом” русской революции и вплоть до знаменательного ультиматума кагальных банкиров в Портсмуте о немедленном предоставлении сынам Иуды “равноправия”…

Столь беспримерное дерзновение рядом с коварным гвалтом сыновей Иуды на обоих полушариях и в параллель с фактом, что ещё весной 1903 г. всемирное еврейство знало о неизбежности для нас войны с Японией, не могут вновь не рассматриваться за доказательства того, что безобразия кагала по поводу событий в Кишинёве ничего, однако, экстраординарного не заключавших (бывали погромы вразумительнее), а также миллионный сбор, отсюда, тем не менее, проистекший, были устроены не только ради оплаты местных убытков иудейских, а с гораздо важной для Израиля целью — обеспечить предстоящее “освободительное движение” браунингами и бомбами, для забастовок, иллюминаций и экспроприации, вплоть до вооружённого бунта в Москве, равно как до образования евреями чуть ли не временного правительства, под видом “совета рабочих депутатов” в СПБ.

Когда “свободные” университеты окончательно перейдут во власть еврейства, и когда там будут открыты кафедры фабрикации общественного мнения, тогда, возможно, кишинёвский погром, его причины и результаты явятся образцом того, как в страшный, непоправимый вред стране, приютившей главные массы “избранного народа”, могут быть извращены либо злостно выдуманы в интересах кагала и международной клики пиратов-“освободителей” с предумышленной целью осквернить истину и возвеличит ложь, унизить Россию в глазах других народов и обратить поклонников талмуда в неповинных страдальцев…

Nescis, mi fill, — quantula prudentia mundus regatur!

“Co времени Магомета, — говорил Вольтер, — евреи не составляют нации. Следя за нитью истории этого народца, видишь, что он и не мог закончить иначе. Он хвастается тем, что вышел из Египта, как шайка воров, унося с собой всё, чем по-соседски снабдили его местные жители; он гордится, что в покорённых городах и сёлах не давал пощады ни старикам, ни женщинам, ни детям; он сам же начистоту выкладывает свою ненависть к другим людям. Восставая против всех своих властителей, он был упорно суеверен, жаден к чужому добру, жесток; он пресмыкается в несчастии, в счастье же зазнаётся. А если о характере народа можно судить по его молитвам, то и этим способом не трудно убедиться, что евреи были народом чувственным и кровожадным. Ясно, что если бы Господь Бог внимал их молитвам, то на земле не осталось бы никого, кроме евреев. Они ненавидели все народы и сами были презираемы ими. Непрестанно умоляя Бога об истреблении всякого, против кого они вознегодовали, подумаешь, что они просили именно об истреблении человеческого рода, за исключением себя самих, разумеется…”

Зная это не хуже нас, еврейство держит в своих руках прессу, явно торгует общественным мнением, везде и всячески затрудняет проникновение в печать чего бы то ни было себе враждебного. Конечной