становились все слабее и слабее. Их власть полностью закончилась, когда «302-ой», пробив последнюю дымную завесу, наконец выскочил на свет. Пусть это был совсем не радостный, согревающий душу свет солнечного дня, пусть в нем преобладали одни лишь пасмурные грязно-серые краски и тона, но все равно это был свет нашего, можно сказать, родного понятного мира.
Мне очень повезло, что участок автодороги после выхода из леса оказался ровным и прямым как стрела, да к тому же тянулся как минимум на полкилометра. Как раз то, что надо для торможения такого непредсказуемого транспортного средства как моя подраненная «восьмидесятка»! Подумав об этом, я снял ногу с педали газа, и позволил обвешенной броней машине самостоятельно растерять половину своей скорости.? Там ничего нет!? Лиза дергала меня за телогрейку сзади.? Где?? прокричал я, не оборачиваясь и не ослабляя контроль над машиной.? Ни дыма, ни тумана! Лес, через который мы проехали, он стал обычным, совершенно обычным!
Известие, которое принесла девушка, леший проверил самолично. Он по пояс высунулся из командирского люка и внимательно огляделся по сторонам. Затем Андрюха с высоты своего, так сказать, месторасположения покосился на торчащую рядом голову механика-водителя.? Где же мы только что побывали?? прогудел он.? Где, не знаю, но возвращаться мне туда не хочется!? Это похоже на Проклятые земли?? Не очень!? я позволил себе вымученную улыбку.? Там бывает и похуже!? Почему-то я даже не удивлен.
Леший пробурчал себе это под нос и задумчиво уставился на проплывавшее за бортом пепелище — все что осталось от того самого Шаганино. Как выглядело это место раньше, предположить было сложно. Все что осталось от деревни, это невысокие кучки оплавленного кирпича. Именно они указывали те места, где когда-то находились сельские дома.
— Товарищ полковник, вы это видели? — громкий восторженный возглас Серебрянцева неожиданно прозвучал буквально за самой спиной.
Я оглянулся и понял, что ученый пытается перебраться через башню. Увиденное в коттеджном поселке так потрясло Ипатича, что тот позабыл об осторожности. Желание поделиться мыслями и впечатлениями сподвигло старика на невероятные для его возраста акробатические трюки. Ну и делился бы себе с Блюмером, Соколовским и всеми остальными! Чего сюда-то поперся? Цирк-зоопарк, еще свалится! Подумав об этом, я стал плавно и осторожно сбавлять скорость.
— Даниил Ипатиевич, вы что сдурели? Жить надоело? — прогорланил я, когда старик наконец уселся прямо за моим люком и крепко вцепился в погнутый ствол крупнокалиберного пулемета.
— Этот город, он был не фантомом, не проекцией, — Серебрянцев был так занят своими мыслями, что пропустил мои слова мимо ушей, — это был он… туннель, о котором вы говорили. Мы видели город из другого мира!
— Ну, об этом мы тоже догадались, — буркнул Леший.
— Так почему же мы уезжаем? Это место надо исследовать!
— Что-то мне не хочется, — Загребельный кисло ухмыльнулся.
Я глянул на Андрюху, он на меня. Обнаружив полное согласие и взаимопонимание в этом вопросе, мы кивнули друг другу.
— Но ведь другой возможности может и не представиться!
— Во-первых, опасно. Во-вторых, вечереет, — я указал взглядом на серое, будто предгрозовое небо.
— Вряд ли это более опасно, чем наша экспедиция в Белоруссию, — упорствовал ученый.
— Э-э-э, уважаемый, тут никакого сравнения быть не может! В Белоруссии у нас конкретный, определенный интерес. — Загребельный произнес это медленно, растягивая слова. Все это время он не отрываясь глядел вперед на дорогу. Именно увиденное там и стало заключительной частью его ответа: — Вот зараза, опять лес! — Слово «лес» было произнесено Андрюхой как ругательство, и с этим я был полностью согласен.
На глаз очередной лесной массив выглядел гораздо крупнее всех повстречавшихся нам ранее. Он лежал впереди, словно огромная подкова. Казалось, что оказавшись внутри нее, мы угодим в страшную западню. Ведь черные великаны, встававшие впереди, это совсем не деревья, а сомкнутые шеренги какого-то грозного древнего воинства. Еще один миг и они придут в движение. Края огромного полумесяца сомкнутся за нашими спинами, и ловушка захлопнется. Вырваться из этого кольца будет просто невозможно.
Однако чтобы окружить нас, мрачным гигантам даже не пришлось сдвинуться с места. Мы сами врезались в их строй и с ходу углубились в самую гущу врагов. Тот жуткий крематорий, который мы видели около Шаганино, оставил неизгладимый черный отпечаток в моей памяти. Наверно именно поэтому я ждал чего-либо подобного и от этого места. Но зло здесь оказалось воплощено совершенно в другую форму.
Лес около поселка Щапово, а судя как по карте Загребельного, так и по облезлым дорожным указателям, мы подъезжали именно к нему… Так вот, лес это оказался весь затянут какой-то белой паутиной. Черт его знает, что это такое! Может какой-то инопланетный грибок или плесень, а может чего и похуже. Мысль об этом пришла в голову, когда сквозь мелкое сито из тонких белых нитей в глубине лесной чащобы вспыхнуло несколько крупных зеленых огней. Они ползли вдоль дороги, неотступно следуя за моей «восьмидесяткой». То поднимались, то опускались, то гасли, то зажигались вновь, но, слава богу, хоть не приближались. Это было по-настоящему жутко. Казалось, что лес кишит огромными одноглазыми чудовищами. Они приглядываются и оценивают. Пока наше бесцеремонное вторжение терпели. Но это лишь пока. Страшно было даже представить, что произойдет, если мы ошибемся, сделаем что-либо не так.
Перевести дух я смог лишь когда лес закончился. Хотя и не полностью, только лишь с одной стороны, но все равно это было облегчением. Ну, а когда я заметил, что деревья практически очистились от подозрительной и до ужаса нервирующей паутины, стала возвращаться и уверенность. Путь до Подольска был почти пройден. Максимум через полчаса мы въедем в город.
Как бы репетицией этого события стал проезд по улицам Щапово. Поселок был значительно крупнее всех тех деревень, что мы оставили за спиной. Здесь даже имелось несколько многоэтажный домов. Невысокие, всего три-четыре этажа, но это был уже прогресс, цивилизация, урбанистический бальзам на душу такого закоренелого горожанина как я.
Щаповские «небоскребы» располагались на самой окарине поселка, так что миновав их мы сразу оказались среди обширного пустыря. Пустырь как пустырь. Весь заросший бурой полеглой травой, утыканный одинокими кустами и невысокими деревьями, декорированный кучами всякого, судя по всему, еще довоенного мусора и парочкой ржавых автомобильных остовов. Благодать! В уме я уже считал оставшиеся километры. Сколько их там до городской окраины? Семь, в крайнем случае, восемь. Такое нам раз плюнуть!
Эта новость должна была порадовать всю нашу команду, сбить тоску с пригорюнившегося младшего научного сотрудника. Я уж было совсем собрался поделиться ею, как слева от дороги, среди вуали ржавых оград и бурелома упавших деревьев, мелькнули покосившиеся каменные кресты и обелиски.
Мать твою пе-ре-мать, кладбище!
— Кладбище!
Испуганный крик Лизы перекрыл рокот мотора. Именно он и подтвердил, что все увиденное мной совсем не мираж. Ох, как скверно! Похоже, мы основательно влипли.
Глава 14
Упыри перли с трех сторон. Слева от кладбища, а также спереди и сзади. Они охватывали нас широким полукругом, тем самым лишая возможности двигаться по асфальту. Сразу становилось понятно, что все это неспроста. Твари явно знали что делали, причем делали не впервой. Доказательств тому вокруг было предостаточно. Россыпь всевозможных предметов, большую часть которых составляли рваные тряпки, именовавшиеся когда-то одеждой, прямо таки устилала участок между дорогой и кладбищем. Были здесь и практически не тронутые, только лишь почерневшие от кислотных осадков сумки и чемоданы, велосипеды и
