Андрокл и лев

Андрокл. А я рад, что он голоден. Не потому, что желаю ему, бедняжке, мучиться от голода, просто он с большим удовольствием меня съест. Нет худа без добра.

Эдитор (вставая и направляясь большими шагами к Андроклу). Послушай, не упрямься. Пойдем со мной, брось щепотку фимиама на алтарь. Только брось — и ты свободен.

Андрокл. Не могу. Очень вам благодарен, но, поверьте мне, не могу.

Эдитор. Что?! Даже ради спасения жизни?

Андрокл. Предпочел бы этого не делать. Я не могу приносить жертву Диане: она охотница и убивает животных.

Эдитор. Неважно. Выбери любой алтарь. Принеси жертву Юпитеру. Он любит животных, он обращается в животное в неслужебные часы.

Андрокл. Вы очень любезны, но, право, я чувствую, что не могу спасти себе жизнь такой ценой.

Эдитор. Я не прошу тебя сделать это ради спасения жизни, сделай это в порядке личного одолжения.

Андрокл(поднимаясь на несколько ступенек, в сильнейшем волнении). О, пожалуйста, не говорите так. Это ужасно. Вы желаете мне добра, а я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Мне очень неприятно. Если бы вы могли так устроить, что никто не увидит, как я приношу жертву, я бы согласился. Но я все равно должен выйти на арену вместе со всеми. Понимаете — дело чести.

Эдитор. Дело чести! Честь портного?

Андрокл (извиняющимся тоном). Да, возможно, «честь» здесь — слишком сильное слово. И все же, знаете, я бы не хотел, чтобы из-за меня пострадала репутация портных.

Эдитор. Ты все это забудешь, когда лев обдаст тебя своим дыханием и ты увидишь его огромную пасть, готовую сомкнуться у тебя на шее.

Спинто (поднимаясь с воплем ужаса). Я не вынесу этого. Где алтарь? Я совершу жертвоприношение!

Ферровий. Собака! Вероотступник! Искариот!

Спинто. Я потом покаюсь. Я всем сердцем хочу умереть на арене; я умру мучеником и вознесусь на небеса… В другой раз, не сейчас, когда у меня так расстроены нервы. К тому же я слишком молод, я хочу еще хоть разок порадоваться жизни.

Гладиаторы смеются над ним.

О, неужели никто не скажет мне, где здесь алтарь? (Бросается к проходу и исчезает.)

Андрокл (эдитору, указывая на Спинто). Брат, я не могу так поступить, даже чтобы сделать вам одолжение. Не просите меня.

Эдитор. Что ж, если ты решил умереть, дело твое. Но меня бы такая свинья, как он, не сбила.

Ферровий. Изыди, сатана. Ты — соблазн.

Эдитор (вспыхивая от гнева). Да я с удовольствием сам бы вышел сегодня на арену, чтобы тебя проучить. Как ты смеешь так со мной разговаривать?!

Ферровий кидается к нему.

Лавиния (быстро встает между ними). Брат, брат, ты забылся.

Ферровий (сдерживаясь огромным усилием воли). О, мой характер, мой дурной характер! (Эдитору, в то время как Лавиния, успокоенная, опять садится.) Прости меня, брат. Мое сердце исполнилось злобы. Мне следовало бы думать о твоей бесценной душе…

Эдитор. Да ну? (С презрением поворачивается к Ферровию спиной и идет на свое место.)

Ферровий (продолжает) …а я про все забыл, я хотел предложить сразиться с тобой, привязав одну руку за спину.

Эдитор (оборачиваясь с воинственным видом). Что?!

Ферровий (раздираемый религиозным пылом и бешеной яростью). О, не уступай гордыне и гневу, брат. Для меня это было бы так легко. Так…

Их расталкивает в разные стороны главный смотритель зверинца, выбежавший из прохода вне себя от злости.

Смотритель зверинца. Хорошенькое дело! Кто выпустил отсюда этого христианина, когда мы переводили льва в клетку возле арены?

Эдитор. Никто его не выпускал. Он сам себя выпустил.

Смотритель зверинца. Ну, так лев его съел.

Все в ужасе. Христиане в волнении вскакивают со ступеней. Гладиаторы остаются безучастно сидеть; им смешно. Все говорят, плачут и смеются сразу. Общий шум и суматоха.

Лавиния. Ах, бедняга!

Ферровий. Вероотступник погиб. Хвала богу праведному!

Андрокл. Бедное животное умирало от голода. Оно не могло удержаться.

Христиане. Что? Съел его? Какой ужас! Он даже не успел покаяться! Будь милосерден к нему, грешному, господь! О, я не могу думать об этом! Погрязший во грехе! Ужасно! Ужасно!

Эдитор. Так ему, подлецу, и надо!

Гладиаторы. Сам напросился. Теперь он получил свои муки сполна. Ну и лев! Молодец! О, старому Джоку это не по вкусу, вы поглядите на его рожу. И черт с ним. Вот посмеется император, когда услышит… Ну и умора! Ха-ха-ха!!!!!

Смотритель зверинца. Теперь у льва на целую неделю испорчен аппетит, он даже смотреть на другого христианина не захочет.

Андрокл. А вы не могли спасти его, брат?

Смотритель зверинца. Спасти! Спасти от льва, который обезумел от голода! Дикого льва, которого привезли из леса всего месяц назад! Да он проглотил его — я и глазом моргнуть не успел.

Лавиния(снова садясь). Бедный Спинто! Такая смерть даже за мученичество не сойдет! Смотритель зверинца. Пусть пеняет на себя! Кто его просил лезть раньше времени в пасть моему льву?

Андрокл. Может быть, теперь лев не станет есть меня?

Смотритель зверинца. Вот вам типичный христианин: только о себе и думает. А что мне делать? Что мне сказать императору, когда на его глазах один из моих львов выйдет на арену полусонным?

Эдитор. Ничего не надо ему говорить. Дай льву слабительного и кусочек соленой рыбки, чтобы разжечь аппетит. (Смех.)

Смотритель зверинца. Да, тебе легко смеяться, а…

Эдитор (вскакивая на ноги). Ш-ш-ш… Смирно! Император!

Смотритель зверинца стремительно бросается в проход.

Гладиаторы браво вскакивают и строятся в одну шеренгу. Император входит с той стороны, где сидят христиане; он беседует с Метеллием; за ним идет свита.

Гладиаторы. Здравствуй, кесарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.

Кесарь. Доброе утро, друзья.

Метеллий пожимает руку эдитору, который принимает эту честь с грубовато-добродушным