– Нет, что вы! Они ему нравятся. Некоторые из них.
Крейг засмеялся.
– Временами ваша молодость проявляется не только во внешности.
– Вон та дама машет вам рукой, – сказала девушка.
Крейг перевел взгляд туда, где сидела Натали Сорель. Та жестами подзывала его к себе. Все-таки разглядела его, несмотря на близорукость. Он поднял руку в знак приветствия.
– Это старая приятельница, – сказал он. – Прошу прошения…
– Вы получили вопросы, которые я оставила вам в отеле?
– Да.
– И что?
– Я порвал их.
– О, какой вы злой, – сказала девушка. – Таких злых людей я еще не встречала. Много слышала о вас плохого, но никто еще не говорил, что вы злой.
– Меняюсь с каждым днем, – ответил он. – Иногда даже быстрее.
– Джо Рейнолдс предупреждал меня насчет вас. Я не хотела вам этого говорить, но теперь уж все равно. У вас есть враги, мистер Крейг, и пусть это будет вам известно. Знаете, почему Рейнолдс так груб с вами?
– Не имею понятия. Я и видел-то этого человека всего один раз – в то утро, когда вы приходили ко мне.
– Возможно. Хотя он говорит, что вы встречались. И однажды вы кое-что про него сказали.
– Что именно? – Он написал очень хвалебную рецензию на одну из ваших картин, а вы сказали: «Этот человек так плохо пишет. Я злюсь на него, даже когда он меня хвалит».
– Когда я это сказал?
– Восемь лет назад.
Крейг засмеялся.
– Ни одно живое существо так не обидчиво, как критик.
– Нельзя сказать, чтоб вы очень уж старались показать себя с приятной стороны, – сказала она. – Вам, пожалуй, надо идти. Как бы эта хорошенькая дамочка не вывихнула себе руку – так сильно она вам машет. – Гейл Маккиннон повернулась и начала бесцеремонна проталкиваться сквозь толпу к бару. Крейг заметил, что Рейнолдс наблюдает оттуда за ними.
«Вот как легко может человек возненавидеть тебя на всю жизнь. Из-за какой-то одной твоей фразы».
Он выбросил Рейнолдса из головы и подошел к Натали. Та встала ему навстречу. Светловолосая, голубоглазая, с роскошной фигурой и удивительно красивыми ногами, она была похожа на любовно сделанную куклу – такая розовая, изящная, не поверишь, что живая. Однако, несмотря на ее внешность и мягкий звонкий голосок, она была женщиной смелой, решительной и страстной.
– Уведи меня в другую комнату, Джесс, – сказала она, протягивая ему руку. – Этот ужасно скучный человек сейчас вернется. – Она говорила по-английски хорошо, с едва уловимым акцентом, и люди, не знавшие, что она родом из Венгрии, не могли определить, кто она по национальности. Так же свободно она владела немецким, французским и итальянским. Со дня их последней встречи она совсем не постарела. Расстались они, может быть, просто из-за случайного стечения обстоятельств, без взаимных обид. Ей надо было сниматься в двух фильмах в Англии. Ему – возвращаться в Америку. Этих картин, снятых в Англии, он не видел. Он слышал, что она сошлась с каким-то испанским графом. Ни Крейг, ни Натали не ждали друг от друга ничего, кроме ласк, – так по крайней мере казалось ему. Потому, наверно, они легко и расстались. Она ни разу не сказала, что любит его, – еще одна черта ее характера, которой он восхищался.
Она взяла его за руку, и они начали пробираться в библиотеку. На пальце у нее был большой бриллиантовый перстень. Крейг вспомнил, что прежде, когда они встречались, она закладывала свои драгоценности, да и он ссужал ее деньгами.
– А ты, как обычно, блистаешь, – сказал он.
– Если бы я знала, что здесь Люсьен Дюллен, то ни за что бы не пришла. Когда такие красавицы появляются среди более зрелых женщин, им надо мешки на голову надевать.
– Тебе-то нечего бояться. Ты еще постоишь за себя. Они сели рядом на кожаный диван. Никого, кроме них, в комнате не было, шум званого вечера – музыка и голоса гостей сюда почти не проникали.
– Дай мне глоток твоего шампанского, – попросила она.
Он протянул ей свой бокал, и она сразу его осушила.
Он вспомнил, что она всегда алчно пила и ела.
Она поставила бокал на столик и с укором посмотрела на него.
– Ты не позвонил мне, как я просила.
– Я поздно вернулся домой.
– Мне надо было поговорить с тобой, – сказала она. – А в тот вечер на коктейле было слишком много народу. Как ты живешь?
– Живу пока.
– Ничего о тебе не слышно. Я спрашивала.
