– Зато я никуда не уезжаю, Мэрф, – сказал Уодли. – Так что завтра можешь мной располагать.
– Заманчивая перспектива, – сухо произнес Мэрфи. – Ну пока, Джесс. – Он отвернулся и пошел к своему столику.
– Милостивый благодетель богатых Брайан Мэрфи, ходячий биографический справочник. Отлично, Джесс, я рад, что ты еще в нем числишься. – сказал Уодли деланно простодушным тоном. Он хотел было продолжать, но осекся, увидев, что Мэрфи идет обратно.
– Джесс, – сказал Мэрфи, – забыл тебе сказать. Ты читал сегодняшнюю «Трибюн»?
– Нет, – ответил Крейг. – А что?
– Вчера Эдвард Бреннер умер. Пишут, что от сердечного приступа. Сообщение краткое, но вполне пристойное. Как обычно: «После первого успеха он исчез с театрального горизонта» и так далее. И тебя упомянули.
– А что обо мне сказано?
– Просто, что ты был продюсером его первой пьесы. Купи газету и почитай. У тебя есть его адрес? Хочу послать семье телеграмму.
– Есть старый. Утром дам.
– О'кей, – сказал Мэрфи и ушел.
– Он был твой друг, папа? – спросила Энн.
– Эдвард Бреннер? – В последнее время – нет. – Крейг чувствовал на себе испытующий взгляд Гейл.
– Вытрем наши слезы, – сказал Уодли. – Еще одного писателя не стало. Официант! Encore une bouteile.[29] Выпьем за горемыку.
Старый друг или старый враг – одно лишь имя осталось в отслужившей свое адресной книжке – умер по ту сторону океана, и теперь требовалось соблюсти ритуал, отметить скорбное происшествие. Но Крейг лишь поднес к губам бокал с вином, когда Уодли провозгласил небрежный тост: «За мертвых писателей, где бы их ни настигла смерть».
Наблюдая за собой как бы со стороны, Крейг отметил, что не потерял аппетита и с удовольствием ест суфле, которое им подали. Наверно, если бы в газете появилось сообщение о его, Крейга, смерти, Бреннер реагировал бы острее.
«Интересно, – подумал Крейг, – изменился ли у Эдварда Бреннера почерк за несколько месяцев до смерти?» К концу ужина Уодли окончательно опьянел. Он расстегнул воротник, жалуясь на жару, и медленно трижды проверил счет; расплачиваясь, долго разглаживал вынутые из кармана мятые стофранковые бумажки. Вставая из-за стола, опрокинул стул.
– Выведите его поскорее на улицу, Гейл, – шепнул Крейг. – А мы с Энн пойдем поздороваемся с Соней Мэрфи.
Но когда они подошли к столику Мэрфи и его компании, Уодли как вкопанный встал за стулом Мэрфи, хотя Гейл настойчиво тянула его за рукав. Соня поздоровалась с Крейгом и Энн, а Клейн представил им мисс Дюллен, которая сказала с мелодичным французским акцентом, что давно хотела познакомиться с мосье Крейгом. Пока Соня Мэрфи уверяла Энн, что просто счастлива снова видеть ее после стольких лет разлуки, и настойчиво предлагала в любое время пользоваться их пляжным домиком при отеле «На мысу», Уодли, плавно покачиваясь на каблуках за стулом Мэрфи, громко пропел:
– Шефу нашему слава!
Клейн дипломатично делал вид, что это его забавляет.
– Не знал я, что вы так музыкальны, Йен.
– Один из многих моих талантов, – сказал Уодли. – Мистер Мэрфи собирается ангажировать меня на следующий сезон в «Ла Скалу», верно, мистер Мэрфи?
Мэрфи оставил его слова без внимания.
– Так позвони мне утром, Джесс, – сказал он и снова принялся за еду.
– Пошли, Йен, – сказал Крейг. Но Уодли не сдвинулся с места.
– Мистер Мэрфи – великий антрепренер, верно, мистер Мэрфи? Все, что вам требуется, – это лучший бестселлер года и фильм, собравший сорок миллионов долларов, и тогда мистер Мэрфи почти наверняка устроит вам контракт на скабрезный фильм или на рекламу аспирина для телевидения. А вам, мистер Клейн, тоже хотелось бы преуспеть в торговле живым товаром наравне с мистером Мэрфи?
– Конечно, хотелось бы, Йен, – примирительно ответил Клейн. – Зовите меня просто Уолтер.
– Прекрати, Йен, – резко сказал Крейг. Уодли говорил громко, так что люди за соседними столиками перестали есть и смотрели на него.
– Я скажу вам, как это делается, мистер Клейн, – сказал Уодли, продолжая плавно и угрожающе покачиваться за стулом Мэрфи. – Раскрою вам секрет большого успеха мистера Мэрфи. Вы тоже можете разбогатеть и прославиться и приглашать к себе в пляжный домик девушек, когда захотите. Тут дело не в том, кого вы представляете, а кого бросаете. Вы должны уметь вовремя бросить ненужного человека, мистер Клейн; делать это надо быстро, пока никто еще и не подозревает о том, что он вышел в тираж. Появилась плохая рецензия – и бросайте. Только вряд ли, мистер Клейн, вы сможете достичь такого мастерства, какого достиг мистер Мэрфи, ибо это у него в крови. Он просто гений века по части бросания людей, и ничто его не останавливает – ни дружба, ни преданность, ни талант. Он вроде библейского боевого коня, – нюхом угадывает неудачника на расстоянии. Ему звонят по телефону, а его нет дома. В этом весь секрет, понимаете? Когда звонит телефон и вы знаете, что звоню я, то вас нет дома. Не важно, что вы заработали на мне много тысяч долларов. Вас нет дома – и все. Запомните этот нехитрый трюк, мистер Клейн, и вы далеко пойдете, очень далеко. Правда, пойдет, мистер Мэрфи?
– Убери его, Джесс, – потребовал Мэрфи.
– Пошли, Йен. – Крейг попробовал увести его. – Все поняли, что ты хотел сказать.
