- В таком случае это будет первый раз для нас обоих, - сказал он с весьма эротичной и неожиданно уверенной ухмылкой.
- Наверное, да. Это называется Снежный бал. К такому названию подойдет вязаный шарф, чтобы скрыть укус, - пошутила я.
- Прости, это вышло нечаянно.
- Это самая лучшая нечаянность в моей жизни!
Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, и неожиданно остановился.
- Пожалуй, лучше не буду.
- Как это не будешь?
Он наклонился снова, и на сей раз, когда наши губы слились воедино, его сильная рука мягко придерживала мой подбородок.
- До встречи, - промолвил он, опять поцеловал меня на прощанье, а потом послал еще и воздушный поцелуй.
Я коснулась отметины на месте укуса. Мне казалось, что я уже меняюсь. На следующий день сразу после уроков мы с Беки отправились в Эванс-парк, забрались в дальний уголок безлюдной зоны отдыха и открыли наши рюкзачки. Я выложила камеру, мой дневник и компактное зеркальце, а Беки - пластиковый контейнер с долькой чеснока и крестиком в кожаном мешочке.
- Готова увидеть укус? - спросила я.
- Он большой?
- Это моя любовная рана, - сказала я и осторожно развернула черный шарф, который носила весь день.
- Bay! У него большой рот! - вытаращилась Беки.
- Правда, это круто?
- Я вижу следы зубов. Несколько царапин, но, по-моему, кожу он не прокусил. Болит?
- Вовсе нет. Так бывает, когда прокалывают уши - поначалу кольнет, но боль быстро проходит.
- А когда тебе прокололи уши, ты тоже теряла сознание?
- Нечего подкалывать!
- Этот след тоже пройдет?
- Именно это нам и предстоит выяснить. Давай камеру.
Беки сделала снимки моей ранки спереди и сбоку. Мы положили поляроидные снимки на цементный пол, и они стали проявляться.
- Появляется твое изображение, - сообщила Беки.
- Хорошо. Теперь зеркало, - сказала я.
- Ты уверена, что стоит это делать?
- Да.
- Но если ты, ну, понимаешь, если ты действительно… то это может повредить.
- Беки, у нас не так много времени. - Я сняла солнцезащитные очки.
- Готова? - спросила она, держа зеркальце.
- Готова.
Она открыла зеркальце и сунула мне под нос.
- Ой!
- Нет!
- Зачем ты мне им по носу двинула? Дай сюда!
Я дрожащими руками схватила зеркальце, уставилась в него и увидела свое отражение.
- Доставай чеснок! - велела я, отбросив зеркальце в сторону.
Беки открыла контейнер и разрезала дольку на две половинки.
- Готова? - спросила она.
- Давай!
Я уже ощутила запах чеснока. Она поднесла дольку мне под нос. Я глубоко вдохнула и сильно закашлялась.
- Ты в порядке?
- Ни фига себе! Похоже, действует! Щиплет! Убери его!
- Он свежий, вот в чем дело.
- Убери его! - повторила я.
- Мне нравится этот запах. Он прочищает лобные пазухи.
- Мы его не для того взяли, чтобы избавлять меня от насморка. Он должен повергать меня в бурное неистовство.
- У тебя осталась еще одна попытка. - Беки открыла кожаный мешочек. - Готова?
Я сделала глубокий вдох.
- Давай!
Беки вытащила крестик на золотой цепочке, усыпанный камушками.
- Ох ты, круто, - сказала я. - Он выглядит очень прикольно.
- Это тебя беспокоит?
- Да, это меня беспокоит. Меня раздражает то, что я вела себя по-дурацки!
Мы вышли на солнечный свет, слепящий нас обеих.
- Глаза режет после сумрака, - заметила Беки, надела солнцезащитные очки и подняла на меня взгляд. - Ох, не думаю, что ты превратилась в вампира.
О чем я сама думала? Конечно, Александр особенный, не такой, как все. Но почему я сейчас вела себя как Тревор? Мы обе уставились на солнечный свет.
- Надо же, я просто тупо повелась на нелепые слухи, как и все в этом городе. Получается, что я ничем от них не отличаюсь, только одеваюсь по-другому, а внутри такая же пустышка, - выпалила я, разочарованная в себе.
- Но тебе хотелось, чтобы он был вампиром, потому что ты любишь их!
- Спасибо. Может быть, мне нужно подождать двадцать четыре часа, - буркнула я, когда мы направились домой.
Я проснулась утром очередного солнечного дня. Солнце не столько обжигало мою кожу, сколько приятно грело. Зеркала не разбились вдребезги. Мое отражение выглядело точно так же, как каждый день, - бледная девица во всем черном. Если мне чего и хотелось выпить, то никак не крови, а шоколадного напитка из кондитерской Ширли.
Все же сердце мое забилось, когда в тот вечер на ужин мама подала спагетти в чесночном соусе. Я так долго присматривалась и принюхивалась к блюду, что в конце концов все уставились на меня.
- Что это с тобой? - спросил Билли. - Ты ведешь себя странно даже для тебя.
Я намотала макароны на вилку и медленно поднесла ее ко рту.
- Приступим.
Родители посмотрели на меня как на инопланетянку. Макароны коснулись моего языка, я принялась жевать, а потом собралась с духом и проглотила.
- К чему приступим? - спросила мама.
Я перевела дух. Надо же, готовилась к тому, что горло опалит огнем, по коже побегут мурашки и мне придется отчаянно ловить воздух, а что случилось на самом деле?
Ничего не случилось.
- К чему приступим? - повторила мама.
- Приступим к дегустации очередного кулинарного шедевра Сары Мэдисон!
Хотя я не таяла на солнце, не била зеркала и не ежилась от запаха чеснока, но воздействие Александра все равно ощущалось в самых разных отношениях. У меня было такое чувство, будто я способна летать, как летучая мышь. По ночам не спалось, мысли мои скакали, я без конца думала о нем, снова и снова вспоминала его поцелуи. На всех уроках я во всех тетрадях писала наши имена и обводила их сердечками. Мне хотелось быть с ним всегда, потому что, кем бы он ни был, он был моим милым, умным, заботливым, внимательным, одиноким, великолепным Александром, юношей моей мечты.
Я представить себе не могла, что такое возможно, и была рада тому, что меняюсь, причем не так, как
