«Маленькое тело послушно большому уму», – так однажды, подлизываясь после небольшой размолвки, польстил мне Евгений. Да, послушно. Было послушно до недавнего времени. Недаром говорят, что здоровые люди болеют очень тяжело. Это так. Здоровый человек чувствует перед свалившейся на него болезнью изумление, граничащее с паникой. Моя компания трогательно за мной ухаживала и старалась как можно дольше не обременять меня делами. Но дела просочились в мою комнату сквозь тонкую дверь – не могли не просочиться. Голова моя включилась в работу, ни у кого не спрашивая разрешения. Даже у меня. И болезнь стала потихоньку отступать. Может быть, просто в результате лекарств, растираний, горчичников и банок, а может быть – и в результате того, что мозги повернулись от болезни к расследованию. В общем, когда Евгений и Юрий Архипович решили, наконец, ввести меня в курс дела, у меня уже был готов кое-какой план действий. Прежде всего, я попросил пригласить к нам нашего клиента, господина Кулибина. Иван Никитич прибыл незамедлительно.
– Иван Никитич, – спросил я, – зачем вам нужно непременно найти убийцу?
Казалось, немалых усилий стоило ему выдавить из себя ответ.
– Он должен быть найден и наказан! – ответил Кулибин.
– Иван Никитич, только ради этого вы обратились в частное агентство? Я вам не верю, простите.
Иван Никитич покраснел. Он легко краснел, этот грузный человек. Нелегко ему, подумал я, вести деловые переговоры, где, верней всего, приходится лукавить. Покраснеть-то покраснел, но слов своих не стал брать обратно. Только пожал полными плечами.
– Ну, хорошо. Раз уж я подключился к расследованию, давайте выясним некоторые вопросы.
– Давайте, – ответил Иван Никитич и опять с трудом произнес. – Я доволен, что вы подключились к расследованию!
– Прекрасно. Вам известно, что наш товарищ, – я кивнул на Евгения – недавно также подвергся… воздействию вашего сына.
– Известно.
– А вам известен состав экипажа, который осуществлял «подставы»?
– Экипаж машины боевой, – не к месту пошутил Евгений. Я сделал ему предостерегающий жест.
– Да нет…
– Я спрашиваю вот почему: когда «наезжали» на Евгения, экипаж состоял из трех человек. Последний же раз в машине было только двое.
– Я знаю только одного, – проговорил Иван Никитич. – Того, который вчера с моим сыном… ездил. Это Макс. Они вместе в школе учились. Его, кажется, уже допрашивали. Макс Круглов.
– Длинный, белокурый, волосы крупными кольцами? – спросил Евгений.
– Да-да…
– А его не Иваном зовут?
– Нет, это я Иван.
– Понятно, – усмехнулся Евгений.
А я задал очень важный для меня вопрос:
– Скажите, Иван Никитич, в вашем бизнесе не было в последнее время серьезных столкновений с конкурентами, может быть, с криминальными структурами?
Он помотал головой:
– Нет…
Сказать ему больше было нечего. Но уходить, я чувствовал, ему не хотелось.
Я предложил кофе, Кулибин охотно согласился. Пока Евгений ходил на кухню, мы поговорили о милиции, о том, что заявление, безусловно, у Кулибина приняли, но он лично мало верит, что милиция найдет убийцу его сына.
– Почему? – поинтересовался я.
– Не знаю…
Кофе немножко снимает напряжение, хотя бы потому, что отвлекает: Вам с сахаром? Сколько ложек? Вы любите покрепче? Сливки? Нет? Давление? В умеренном количестве даже врачи… и т. д.
Вот и Иван Никитич немного раскрепостился, чуть-чуть. И сказал на прощание, прямо вырвалось у него:
– Найдите убийцу, заклинаю вас!
Им явно руководствовала не только жажда мести. Он боялся. Чего?
Это состояние после болезни! Головной боли нет, но голова кажется заложенной чем-то, насморка нет, но нет и свободного дыхания. А слабость в теле! Слабость и тоска. Котелок словно лишился огня и ни- че-го не варит!
Юрий Архипович отправился в отделение «пробивать белокурого Макса». После предотвращения теракта в школе «Капитан» отношение к нему изменилось. Сменились и начальники, некогда выдавившие его из славных рядов. Кого-то уволили со скандалом, кого-то (тоже, в общем, со скандалом) послали на повышение. Во всяком случае, Архипычу поступило предложение вернуться в славные ряды с повышением в звании аж до старшего лейтенанта. (Это в сорок-то лет!) Отставной лейтенант не торопился возобновлять бешеную милицейскую карьеру, но сотрудничество с родным отделением как-то само собой наладилось.
Я сказал Евгению:
– Не купить ли нам новую кофеварку?
– Когда? – не удивился Евгений.
– Например, сейчас.
Евгений стал молча одеваться. Я – тоже.
– Ты куда? – удивился он.
– С тобой. За кофеваркой.
– Здесь же близко хозяйственный…
– Нет, – возразил я своему другу. – Покупка новой кофеварки – дело серьезное. Требует посещения могучего магазина, в котором – море света и море товаров. И в этом море на каком-то миниатюрном островке притаилась наша кофеварочка.
– Тогда – в «Икею»?
– Давай – в Икею».
– Или – в «Ошан»?
– В «Ошан».
– Или – в «Мегу»?
– Или в «Мегу».
– Или, может быть, в «Твой дом»?
– Можно и в «Твой дом».
– Тогда поясни, в чем, собственно, дело? Ведь не в кофеварке?
– Не в кофеварке.
– Тогда – в чем?
– В отупении, – признался я.
– В каком еще отупении?
– Я отупел, я ослаб, и я закис. Мне нужна смена интерьера.
– Тогда поехали в «Мегу» – сказал Евгений. – Только оденься в детское.
_?
– Ты ослаб, тебя надолго не хватит. А так я буду возить тебя в торговой коляске, как ребенка. Интерьера от этого не убавится.
– О'кей.
Я думаю, что торговые гиганты, выросшие на внешней стороне Московской окружной дороги, могут успешно соперничать с хвалеными иностранными супермаркетами. В Штатах я, конечно, не был, в Канаде – тоже. Но в моей родимой Эстонии, которая с недавних пор входит в Европейский союз, таких грандиозных магазинов нет. Есть в Таллинне роскошный «Стокман». С эскалаторами и внутренним бульваром, но масштабы, конечно же, не те. Да и то сказать, народу в Москве раз в десять больше, чем во всей Эстонии. Не считая приезжих. Возникает вопрос: какая часть из этих 8-ю миллионов до такой степени платежеспособна, что приедет в «меги» – «икеи» за покупками? А немалая часть. По крайней мере,
