– Денег не надо! – великодушно бросила Лера и отпустила остолбеневшего от неожиданности экспедитора.
Она слышала, как за ее спиной хмыкнул директор – порыв Леры его чем-то задел. А Лера на это и рассчитывала: ей хотелось показать, что она ничуть не робеет перед ним и может за себя постоять.
Прижав ладонь ко лбу, словно унимая головокружение, Сурен вышел из кабинета.
– Вы горячая женщина, Валерия Семеновна, – произнес Сперанский.
Лера села боком на табурет, переплетя ноги.
Сперанский помолчал. Его скуластое лицо порозовело от недавно принятого душа и казалось крупнее от гладко зачесанных волос и широких залысин.
– Кто это у вас там ползает за стойкой? – проговорил наконец Сперанский.
– Мастер. У меня миксер стал плохо работать… Левак.
– Заявку подавали?
Лера усмехнулась. Она дважды подавала заявку администратору. Не мог же директор ее не заметить…
– Балуем мы трест. Они и садятся на голову, – произнес Сперанский.
Возможно, эта фраза относилась не столько к Лере, сколько к его собственным делам, тайну которых Яков Николаевич хранил за семью замками.
– Совсем обнаглели, – продолжал директор и, вздохнув, добавил: – Думаете, мне легко быть хорошим для всех? Иногда хочется плюнуть и уйти куда-нибудь из этой системы. Я ведь инженер по образованию. Тепловые электростанции мой профиль… Впрочем… – Он запнулся.
– Желаете намекнуть, что и я дипломированный историк? – подхватила Лера.
– Что я хотел? – продолжал Сперанский. – Я хотел организовать такое место, чтобы люди могли отдохнуть. Найти друзей. Посидеть, отвести душу… И я создал такой бар, вы сами знаете. Но мне надоело за все кланяться в пояс. Я считаю: если человек получает от меня внимание, так и он должен относиться ко мне с вниманием. А они работают так, будто сидят на голом окладе. Не нахалы?!
Лера не могла понять, к чему Яков клонит. Он не из тех, кто болтает ради сотрясения воздуха. Яков слишком себя уважает. Надо подумать, сосредоточиться, не дать увлечь себя доверительным тоном. Собственно, о чем плачется бывший инженер-тепловик? Господи, да имей она малую часть его состояния, она действительно ушла бы куда угодно из этой системы. Даже воспитательницей в детский сад. А не психовала бы за стойкой бара до полуобморочного состояния… Ломота в ногах начиналась обычно к вечеру. Тупая боль, ступни как бы каменели. Боль поднималась выше, захватывала колени, живот, жаром отдавалась в спине и груди. Так почти каждую смену. Она с трудом добиралась до дому…
И работала она, в сущности, на Якова. Все было под контролем этого стервеца: каждый бутерброд, каждый грамм кофе, каждая банка сока и бутылка коньяку.
Нет, всего этого было мало Якову Сперанскому. Лера, как бывший историк, сомневалась, что такой подонок мог быть единокровным наследником Сперанского. Наверное, просто однофамилец, генеалогическое древо которого уходит корнями к южноморским биндюжникам… Во всяком случае, по отношению к Лере Яков Николаевич не вел себя как аристократ. Нет, хватит вам и того, что вы имеете, месье Сперанский. Пусть ваши толстозадые родственницы ищут себе другую работу, Леру вынесут из бара «Курортный» только вперед ногами. И на Яшку найдется управа, не на острове живем.
– Хорошо, – сказал Яков Николаевич. – Хорошо. Идите работать. В следующий раз с заявкой обращаться прямо ко мне… Как раньше.
В следующую минуту Яков выудил из портмоне десять рублей и протянул Лере.
– Расплатитесь с наладчиком, – произнес он со значением. – Вы пока служите у меня, как я понимаю.
– Что вы, Яков Николаевич! Я сама договорюсь с мастером, – произнесла Лера растерянно.
И тут директор окончательно вверг ее в замешательство. Он сказал:
– Когда у меня не будет, я попрошу у вас. А?
Лера поняла, что прощена. Что-то переменилось. Подули какие-то теплые ветры. Ей не надо строчить заявление в профком, не надо бегать по инстанциям – все оставалось по-прежнему. Возможно, умерла родственница, которую Яша прочил на Лерино место?
Она была уже на пороге кабинета, когда ее задержал голос директора:
– Валерия Семеновна… Откуда вы знаете Серафима Куприяновича Одинцова?
И Лера все поняла. Вот откуда подул теплый ветер… Да, она тогда не промахнулась, обращаясь с просьбой к Антону Клямину. Все сложилось по Лериному сценарию. Значит, Серафим успел брякнуть по телефону Яшке…
Лера уже не оборачивалась, чтобы директор не видел ее лисьих глаз.
– У женщин, Яков Николаевич, могут быть свои тайны, – со значением произнесла она.
Яков Сперанский всплеснул руками, как бы подтверждая, что тайны у женщин действительно могут быть.
Лера поспешила в зал.
Девушка сидела на прежнем месте. И настроение Леры еще больше поднялось.
Девушка смотрела на нее добрыми глазами и улыбалась. Остаток еды был завернут в бумагу и лежал в прозрачном пакете. Девушка готовилась покинуть бар.
